Крымский излом: Крымский излом. Прорыв на Донбасс. Ветер с востока

Сейчас наступает главный момент операции. Большие десантные корабли из будущего, загруженные свежими пехотными батальонами, на полном ходу идут к захваченным причалам. Два в центр Ялты, и два к Отрадному. Нет, на это стоит посмотреть – корабли не швартуются к причальной стенке, а упираются в нее носовой частью под углом примерно в сорок пять градусов.

Наша позиция восточнее траверза «Бристоля», и нам хорошо видно, как в носовой части двух кораблей распахиваются огромные десантные ворота и из трюмов на берег хлынула живая, ревущая и матерящаяся волна. Впереди этой волны, как пена на ней, немногочисленные камуфляжные куртки пехотинцев из будущего.

В полуразрушенной гостинице «Бристоль» на мгновение вспыхивают ожесточенные схватки. Корабельная артиллерия вмешаться не может – перемешались свои и чужие. Но туда уже нырнули штурмовые группы в пятнистом камуфляже. И вот уже красный флаг на крыше говорит, что гостиница наша. Все, десант на берегу, и доставившие его корабли отходят от берега задним ходом. Всего за пятнадцать минут высажено более трех тысяч штыков. И плацдарм постоянно расширяется.

В воздухе, подобно рою разъяренных ос, появляются винтокрылые штурмовики из будущего, и корабли переносят огонь на фланги за Ливадию и в сторону Гурзуфа, отсекая от десанта немецкие резервы.

Эти самые вертолеты буквально повсюду и везде по-хозяйски суют свой любопытный нос, тяжелыми эрэсами истребляя последние очаги сопротивления. Город, кажется, наш.

И тут, через некоторое время, товарищ Берия меня еще раз удивил. Достал из кармана маленькую рацию, ткнул пальцем в кнопку и…

– «Кузнецов», связь с товарищем Сталиным, пожалуйста. Товарищ Сталин, доброе утро, это Лаврентий Берия. Докладываю: Ялтинская десантная операция завершилась успешно, город наш. Из-под Фороса и от Гурзуфа сообщают, – товарищ Кузнецов молча кивнул, – что там фронт тоже прорван, немцы частью бегут в горы, а частью бросают оружие и сдаются.

Главный калибр «Парижской Коммуны» и «Молотова» отработал на «отлично». Операция по освобождению Крыма переходит в фазу ликвидации мелких банд немецких окруженцев и татарских националистов. Да, товарищ Сталин, спасибо, но я тут ни при чем, это товарищи Кузнецов и Ларионов. Да, все прошло выше всяких похвал. Передаю товарищу Кузнецову.

Что там говорил Верховный нашему наркому, я уж и не слушал. В голову ударило одно – победа, первая победа нашего флота в этой войне! Еще несколько часов, и части, наступающие на сухопутном фронте, соединятся с десантом, после чего все побережье Крыма будет под нашим контролем.

8 января 1942 года, полдень.

Евпатория, госпиталь особого назначения

(санаторий имени В.И. Ленина)

Военврач 3-го ранга Алена Лапина

С того самого памятного утра, когда в лагерь военнопленных под Бахчисараем ворвался армейский осназ, прошло уже два дня. Алену и ее подруг подхватил и понес бурный поток событий, в котором ее главная задача была не трепыхаться.

Сначала за ними в лагерь из Симферополя пришел конвой, состоящий из четырех трофейных штабных автобусов и двух больших четырехосных бронеавтомобилей, вооруженных пулеметами большого калибра. Бойцы, прибывшие на бронеавтомобилях, хоть и не выглядели так угрожающе, как освободившие лагерь осназовцы, но так же, как и те, были вооружены с ног до головы. Быстрая погрузка без паники и суеты, и вот колонна быстро движется по дороге в сторону столицы Крыма.

У моста через реку Альма из придорожных кустов колонну обстреляли. То ли немецкие или румынские окруженцы, то ли татарские бандиты. Но первые же ответные очереди крупнокалиберных пулеметов, прямо с колес вырубающие засаду вместе с кустами, заставил нападавших изменить свои планы и отойти. А автомобильный конвой, не сбавляя скорости, покатил дальше.

В Симферополе машины не остановились. Попетляв по окраинным улочкам, они свернули на дорогу, ведущую в Евпаторию. На Крым спускалась темнота. Убаюканная мерным урчанием автомобильных моторов и покачиванием автобуса Алена не заметила, как задремала. Проснулась она от удивленного оханья соседок. Вдоль подсвеченной тусклым светом фар дороги в полутьме рядами тянулись обгорелые коробки немецких бронетранспортеров и обугленные трупы людей и лошадей. Воздух пах дымом, жженым железом и горелой человеческой плотью.

– Моторизованный полк СС это, – в ответ на удивленные возгласы пояснил сидящий рядом с водителем морской старшина, оглаживая висящий на груди ППД, – как зажигательными эрэсами дали, так и целый полк как корова языком слизнула.

А автобусы шли мимо сброшенных на обочину железных коробок, мимо трупов захватчиков, нашедших здесь свою смерть. Потом по обеим сторонам дороги потянулось чуть всхолмленное поле, усеянное почти незаметными в полутьме бугорками цвета фельдграу.