Крымский излом

Видно, заклинание было произнесено верно, и из-за занавески выглянула забавная конопатая мордашка. Это была девичья разведка, подносчица боеприпасов Даша. Мне кажется, что она вообще малолетка, и приписала себе пару лет в военкомате... Но это не важно, в нашей истории через полгода весь полк должен был героически погибнуть, стреляя прямой наводкой по немецким танкам... Теперь этого, наверно, уже не будет. Я ударил по струнам, старясь подстроить ритм под стук колес...

Здесь птицы не поют,
Деревья не растут,
И только мы к плечу плечо
Врастаем в землю тут...

Сначала один, потом ещё и ещё, ребята начали подпевать.

Горит и кружится планета,
Над нашей Родиною дым,
И значит, нам нужна одна победа,
Одна на всех, мы за ценой не постоим,
Одна на всех, мы за ценой не постоим.

Глаза разведчиков загорелись, некоторые начали отбивать ритм на котелках, добавляя к мелодии грозный рокот.

Нас ждёт огонь смертельный
И всё ж бессилен он,
Сомненья прочь, уходит в ночь отдельный,
Особый наш тяжёлый батальон,
Особый наш тяжёлый батальон,

Девушки, осмелев, полностью отдернули занавеску, и расселись на нарах, как воробушки на жердочке. Ну, прямо концерт в сельском доме культуры...

Лишь только бой угас,
Звучит другой приказ,
И почтальон сойдёт с ума
Разыскивая нас.

Закончили песню мы грозным пророчеством:

Когда-нибудь мы вспомним это

И не поверится самим,
А нынче нам нужна одна победа,
Одна на всех, мы за ценой не постоим,

Вагон грохотал аплодисментами. Потом Петя Борисов забрал из моих рук гитару и сбацал "Комбата". И когда только выучил, да ещё втайне от любимого командира. Тут хош не хош, а слеза на глаза накатила. Потом гитара пошла по кругу, концерт народной самодеятельности, блин.

Потом тоже "любешные", потом "Серёжка с Малой Бронной и Витька с Моховой", "Орлята учатся летать"... Потом были "Дороги", "Землянка", "Жди меня"... Тут уже глаза влагой стали наполняться у зенитчиц... Высокая сероглазая москвичка Маша Калитина протянула было руку за гитарой... На неё особо подействовала песня про не вернувшихся с войны московских парней. Это для нас, не москвичей, это просто слова, а для таких, как она, это конкретные имена и лица. Мальчики, ушедшие на войну прямо с выпускных вечеров. Это было. Потом на войну пошли девочки... В зенитчицы, санитарки, радистки. И сколько из них сгорело в этом огне, тоже не счесть. Не более 3% из них воротились домой. В нашей истории это было поколение, почти подчистую выбитое свинцовым военным градом. Но мы так и не узнали, что хотела исполнить нам Маша, потому что завыла сирена воздушной тревоги, смешавшаяся с паровозным гудком. Налёт.

Мы уже почти подъехали к Воронежу. Немецкое крылатое зверьё здесь было ещё не пуганое и довольно многочисленное. Так что угроза немецкого авианалёта была вполне реальной. Зенитчицы полезли на платформу к своим орудиям, а мы распахнули боковую дверь. Впереди и чуть справа горел Воронеж. Над ним, будто стая воронья, кружили самолёты люфтваффе. Полсотни, а может и сотня бомбардировщиков. МЗА, а именно они составляют пока основу советской ПВО, до них не доставали. По численности это должны быть одна-две бомбардировочные эскадры полного состава. Кажется, бомбили станцию, возможно авиазавод, и какие там ещё в городе. А может, асы Геринга просто занимались привычным для них делом – ровняли город с землей.

Но у немцев в этот раз все прошло не так гладко. На станции Воронеж сейчас должен был находиться эшелон с танками майора Деревянко. Его "Панцири" посылали немцам горячие приветы, отгоняя их от станции. Появляющиеся время от времени над горизонтом инверсионные следы и взрывающиеся в воздухе самолёты, говорили немцам, что они нашли приключений на свою пятую точку. Короче, ледовое побоище в разгаре. Воленс-ноленс, мы тоже должны были попасть в эту мешанину. Но не успели. В небе появилась пара "лесников". Два МиГ-29, недавно перебазировавшихся на аэродром под Москвой, доказали что для них 350 км – не крюк.