Крымский излом

Вот и сейчас неизвестно, что на уме у британских адмиралтейских лордов, но эсминец типа "Трайбл" под флагом "Роял Нэви", встретивший эскадру на подходе к Гибралтару, сопроводил её в открытый океан, не делая никаких враждебных движений и следуя на безопасном расстоянии по правому борту от крейсера "Москва". Никаких переговоров, вы смотрите на нас – мы смотрим на вас. Несомненно, что на борту эсминца были офицеры разведывательной службы, которые в бинокли неотрывно разглядывали корабли непривычных очертаний. Потом британский эсминец, видимо убедившись, что эскадра следует строго на запад, поднял сигнал "Счастливого плавания", круто развернулся и, кренясь под тугим атлантическим ветром, на полной скорости направился в сторону Гибралтара. Примерно час спустя над эскадрой появился английский дальний разведчик "Сандерленд".

Обстановка была напряжённой. Неизвестно, что предпримут англичане и какие приказы германское командование отдало своему флоту, находящемуся сейчас в Бресте. Операция по прорыву "Принца Ойгена", "Шарнгорста" и "Гнейзенау" из Бреста в Норвегию уже готова, но не направит ли Гитлер свои линкоры против так досадивших ему кораблей под андреевским флагом? И что при этом будут делать англичане? Не зря же "Сандерленд" продолжает нарезать круги вокруг эскадры. Он явно кого-то наводит, но кого?

Мучаясь от неизвестности и дурных предчувствий, адмирал Кузнецов вышел на связь с "Москвой".

 – Василий Васильевич, – обратился он к командиру крейсера, – что-то мне этот липкий англичанин не нравится. Ну, посмотрел на нас, и лети дальше по своим делам. А этот уже три четвёрти часа круги нарезает. Вот я и думаю, что у вас там радары показывают? Не обзавелись ли мы случайно какой-нибудь неприятной компанией?

- Чисто на радарах, товарищ адмирал, – спустя некоторое время ответил капитан 1-го ранга Остапенко. – Если кто и есть, то он дальше тридцати миль.

Кузнецов немного помолчал.

– Тогда, значит так, товарищ капитан 1-го ранга. Поднимите в воздух вертолёт ДРЛО, этот, как его Ка-31, пусть осмотрится с высоты. И поставьте англичанину помехи, нечего ему болтать со своим начальством. У меня предчувствия, что англичане что-то такое придумали, не совсем честное.

- Так точно, товарищ адмирал, будет сделано, – подчеркнуто старорежимно ответил капитан 1-го ранга Остапенко.

Минут через пятнадцать над "Москвой", подобный гигантскому майскому жуку, в небо начал карабкаться вертолёт. У британских пилотов в этот момент челюсти отвисли до самых педалей. Скотчем надо закреплять, господа, ценную вещь, чтоб не потерять. Одна печаль у радиста – эфир ноет, воет и гугукает, никак не даёт сообщить по команде о важном наблюдении.

Когда вертолёт поднялся на штатные три километра и выпустил антенну, "Москва" снова вышла на связь.

– Товарищ адмирал, – капитан 1-го ранга Остапенко кашлянул, – вы были совершенно правы: в ста милях к осту от нас, курсом на вест четыре крупных боевых корабля с сопровождением. Над британским соединением замечено истребительное прикрытие. Так что можем предполагать наличие минимум одного авианосца.

- Вас понял, товарищ капитан 1-го ранга, – отключив связь, адмирал Кузнецов задумался: «Странное поведение англичан должно иметь под собой какое-то основание. В армии и на флоте такое основание может называться только приказ. Приказ эскадре под командованием вице-адмирала может отдать только 1-й морской лорд или премьер. Что бы они не приказали вице-адмиралу Тови, советским морякам от этого ничего хорошего не светит, нужно отрываться и уходить. Через четыре часа наступит полная темнота, и "Сандерленд" с ослеплённым радаром станет подобным кроту. Тогда надо будет, отключив все огни, полностью задействовать системы РЭБ, увеличить эскадренный ход до максимальных шестнадцати узлов, и отвернуть на три румба к югу... Гарантия, что англичане, потеряв нас, пойдут на север, по маршруту, огибающему Англию... Мы, конечно, тоже пойдём на север, но по большему кругу, на пару тысяч миль. Семь вёрст – не крюк для бешеной коровы. Дальше, но зато безопаснее».

А ещё в восьмистах милях севернее – "Принц Ойген", "Шарнгорст", "Гнейзенау" и шесть полукрейсеров типа "Нарвик" под общей командой вице-адмирала Отто Цилиакса ложились на курс перехвата русской эскадры. Приказ фюрера гласил: "Русские корабли должны быть уничтожены любой ценой". В случае успеха, даже последующая гибель всего соединения Цилиакса не будет считаться чрезмерной ценой. Также, к югу от Бискайского залива, были стянуты все немецкие подлодки, которые смог направить туда Карл Дёниц. Операция Кригсмарине "Искупление" началась.

3 февраля 1942 года. Утро. Москва, Кремль, кабинет Верховного Главнокомандующего Иосифа Виссарионовича Сталина. Генерал-майор Бережной Вячеслав Николаевич.

Сегодня вождь был сама любезность.

– Садитесь, товарищ Бережной, сейчас чайку попьём, а потом уже займёмся делами.