Крымское ханство XIII—XV вв.

В чем же состоял этот основной закон, или обычай, на который Крымские ханы пробовали было опереться в установлении надлежащих отношений к османскому владыке и к его Высокой Порте? Закон этот, по ясному и неоднократному свидетельству турецко-татарских источников, состоял в том, что «ханство жаловалось с предпочтением годов и возраста» [849]; заключался в строгом соблюдении прав старшинства членов властвовавшей династии, и притом не только в преемстве ханской власти [850], но и в простом обыденном быту. Татарский историк Мухаммед-Герай по одному случаю говорит на этот счет следующее. «В старинном обычае чингизидов узаконено, что если один ханыч хоть на день, даже на час старше другого, то младший по возрасту оказывает полное почтение и уважение старшему: где бы ни встретился, сподобляется рукоцелования. Этот достохвальный обычай повелся у них исстари и обратился в строгое правило. А в особенности, когда меньшому брату даваемо было назначение, то большой брат должен был удаляться из Крыма» [851]. Этот закон, вместе с которыми другими местными татарскими обычаями, не получившими формы письменного кодекса, а соблюдавшимися до поры до времени на практике в виде народного предания, в разных памятниках называется чингизова торэ [852]. [853]Иногда им присваивается название старых правил татарских, старых обычаев татарских, обычаев прежних царей чингизидских, старого обычая чингизидского, и т.п. Гезар-Фенн также, сделав краткий очерк государственного быта крымцев, говорит: «Существующие у них постановления все канонические, которые они на своем языке называют торэ,хотя они относительно вероисповедания своего претендуют, что они, мол, хапэфитского толка» [858]. Во всех исчисленных и им подобных случаях действовавшие у татар обычные порядки называются чингизскими, или просто старинными, в отличие от порядков и правил новых, введенных со времени утверждения в Крыму турецкой гегемонии; притом все они причисляются к категории канонов,как остатки внемусульманского быта, в противоположность законопостановлениям мусульманским — шариату,на что имеются ясные указания у историков. Они рассказывают про Мюрад-Герая I, что он, перечисляя слабости предшественника своего Селим-Герая I, которого он недолюбливал, между прочим говорил про него, что он «слишком уж подчинялся велениям царей османских и совершенно упразднил торэ чингизскую,применяя ко всякому делу шариат,он причинил вред Крыму». Затем этот, взбалмошный, по мнению благочестивнх историков, хан издал повеление, чтобы опять все дела в татарском войске решались по чингизской торэ, а чтобы книга шариата была вовсе оставлена и забыта, и вместо казы-аскера назначил из крымских вельмож высшим блюстителем правосудия торэ-баши,которого недовольные просители будто бы по тысяче раз в день ругали гяуром. Наконец, некий Вани-эфенди усовестил хана: придя в султанском лагере поздравить Мюрад-Герая с прибытием, он кстати пояснил ему, что «вера и брак того скверного человека, который предпочитает чистому шариату установившийся обычай, называющийся в Высокой Державе каноном,а на языке татар чингизской торэ,нуждаются в их возобновлении» [859]. По замечанию историков, хан внял разумным внушениям Вани-эфенди — послушался его совета и отменил свое прежнее распоряжение относительно восстановления силы правил старинной торэ и предпочтения ее шариату [860].