Крымское ханство XIII–XV вв.

К этой же категории источников относится только что оконченное издание первого тома «Памятников дипломатических сношений Московского государства с Крымской и Ногайской Ордами и с Турцией», сделанное Императорским Русским Историческим Обществом под редакцией Г. Ф. Карпова. В числе этих дел есть немало переводов с грамот турецких султанов, Крымских ханов и других знатных лиц Крымского юрта, бывших в сношении с великими князьями Московскими. Если мы выразили сожаление о том, что с турецкими подлинниками, напечатанными г. Вельяминовым-Зерновым, не изданы и современные им русские переводы, то еще более приходится жалеть, что для русских переводов, имеющихся в трактуемом издании, не сохранилось соответствующих им турецких текстов. Еще турецкие тексты «Материалов для истории Крымского ханства» не трудно понимать, и параллельные переводы разве, может быть, годились бы для уяснения значения некоторых отдельных слов; между тем в переводных документах, изданных Историческим Обществом, часто попадаются до того темные по смыслу места, что разъяснение их без сличения с подлинным турецким текстом представляется решительно невозможным. Эта темнота происходит оттого, что переводчики обыкновенно придерживались буквального значения слов и выражений турецко-татарских. Отсюда в переводах удержалось много слов татарского происхождения, превращенных в русские, как, например, толмачити (Op. cit., стр. 131), прикошевати (Ib., 110), корешоватися (Ib., 222), валчити (Ib., 433) и т. п. Сплошь и рядом переводчики щеголяют татарскими словами, вводя их в русскую речь без всякой очевидной надобности и затемняя ее смысл этими варваризмами. Таковы, например: «майтамал идет» (Ibid., 51) = «возможно»; миньят (Ib., 174), миньяд (219), миньятные слова (269) – «милость, одолжение», и т. п. Мы уже оставляем в стороне наименования предметов татарского быта, каковы, например, седло ометюк тимов (129), калья краски (118), однорятка ноугоньская и однорятки трекуньские (129), пять аргичей (250), сукно лунское (537), из коих некоторые трудно растолковать, не имея под руками текста. Но всего больше русские переводы пестрят буквальной передачей турецко-татарских слов и выражений. Приведем некоторые. Выражение «Ударив челом и поклон» (83), давно, впрочем, бывшее в ходу в русских памятниках еще со времени татарского нашествия, есть перевод татарской фразы. Выражение «не на дружбу лицем ударил» (264) также переделано из тур. – татарского. Фразы «что от моих рук сколько придет» (178) «сколько от наших рук пришло» (275) – есть тюркизм, означающий по-русски: «сколько мне, или нам, возможно», «сколько я, или мы, в состоянии». Выражения вроде «домы наши потоптали» (108), или: «на недруга в загон ходили» (106), «на коне есмя были» (151), «сам на конь всел» (157), или «душа моя» (109) тоже скорее характерны для турецкой, нежели для русской речи: первое есть весьма употребительный глагол «давить, топтать, разбивать, разорять, ограблять»; второе есть тоже ходячее татарское выражение. Встречаются фразы такого состава, что едва ли сами переводчики отдавали себе отчет в точном значении их, как например: «Предние наши о кости о лодыжном мозгу юрта деля своего разбранилися» (69); «в чюжом юрте стоишь, а конь твой потен» (100); «слово доброе меж вас о том было и конь повели» (91); «дела твоего беречи и до живота» (136).

Но тут везде еще есть смысл, которого можно добиться по ходу речи, и во всяком случае соблюдены формальные требования русского языка. А то есть такие обороты, которые представляют собой грубые татаризмы, не только несообразные с духом русской речи, но даже и совсем лишние, не заключая в себе ничего оригинального или важного. Например, есть такие фразы: «у нас просят стоит», или «запрос мой то стоит» (168); «недружбу до места довести мыслит», «поезду нашему толк то», «Се дела тебя деля брата своего делая хожу» (172). В первых двух фразах излишнее слово стоит есть буквальный перевод татарского глагола, который в татарском языке присоединяется к другим глаголам в качестве вспомогательного; поэтому вместо «просят стоит» надо было сказать просят, вместо то стоит – то и т. п. Слово «толк» есть также буквальный перевод араб. – татарск. «смысл, значение, резон». Бессмысленное сочетание делая хожу, вероятно, произошло от буквальной передачи татарского глагола, где второй глагол «ходить» не имеет самостоятельного значения, а только в качестве вспомогательного придает лишь оттенок длительности глаголу «делать». Фраза «до места довести» есть тюркизм, означающий по-русски: «исполнить, осуществить, довершить».