Крымское ханство XIII–XV вв.

Общепризнанность же его господства подтверждается дальнейшими летописными известиями о том, что русские князья Василий Дмитриевич и Иван Тверской ходили в Орду на поклон «к царю Зеди Салтану, Токтамышеву сыну»[532]. Но и Джелал-эд-Дин недолго пользовался властью: дети Токтамыша, питая злобную жажду мести заклятым врагам своего дома, потомкам и клевретам Идики, в то же время не ладили и между собой. Так и Джелал-эд-Дин, процарствовав около одного года, был свергнут и убит братом своим Керим-бирды, составившим себе партию из недовольных гордостью и жадностью Джелал-эд-Дина. Керим-бирды числился ханом Золотой Орды всего каких-нибудь пять месяцев: он погиб в одной схватке с братом своим Джеббар-бирды, который тоже тут лишился жизни, оспаривая трон у Керим-бирды. Настоящим преемником последнего поэтому был Кепэк-хан, также сын Токтамыша; но вскоре вернувшийся Идики посадил на его место Чекре-хана.

При такой быстрой смене ханов Орды едва ли можно говорить о каком-либо значении их краткосрочных царствований для политического состояния тогдашнего Крыма, который, видимо, был тогда совершенно предоставлен самому себе. Из монет упомянутых выше ханов одна только монета Керим-бирды-хана относится в числу битых в Крыму, да и то предположительно, по форме чекана; притом же на ней нет никакой даты[533]. Нельзя поэтому категорически сказать, какими путями Керим-бирды достиг ханского трона, бывши дотоле эмигрантом в России, и был ли он сколько-нибудь времени в Крыму, подобно Тимур-хану, который там-то и заручился силой и средствами сделаться ханом всеордынским.

Но удивительно после этого, что эти скоросменные ханы не были известны мусульманским историкам, которые продолжали считать настоящим владыкой всего Золотоордынского царства Идики, громкое имя которого долго еще пользовалось репутацией на мусульманском востоке. «В 804 = 1411–1412 году государем Крыма, Сарая и прочих земель Дештских был Идики», пишет арабский историк Эль-Айни[534]. «В 819 = 1416–1417 году, – читаем мы у Эль-макризи и Эль-Асвалани, – прибыла в Дамаск хатунь, жена Идику, владетеля Дештского, с просьбой совершить хаддж (т. е. паломничество в Мекку). Вместе с ней прибыли 300 всадников, и они совершили хаддж в сообществе сирийского каравана»[535]

.

Смерть Идики, последовавшая в 822 = 1419–1420 году, завершает, можно сказать, собой золотоордынский период исторической жизни татарского Крыма[536]. В эту пору, по изображению арабского историка Эль-Айни, «в землях Дештских, столица которых Сарай, была великая неурядица, вследствие отсутствия старшего, который бы взялся за дела;

одержало там верх несколько лиц из рода ханского и др. Каждый из них правил своим краем, и ни у одного дело не шло на лад, как бы следовало»[537]

. То, что имело место во всей Золотоордынской империи, не составляло исключения и для Крымского удела. Проезжавший в те поры через Крым де-Ланнуа свидетельствует, что и там также царила безурядица. «Солхатский император, – говорит он, – недавно умер, и у татар этой Татарии и великого хана, императора Орды, шел величайший в мире вопрос о том, чтобы сделать там нового императора, ибо всякий хотел иметь своего, и все в означенной стране были в резне и всеоружии, вследствие чего я находился в великой опасности»[538]. Де-Ланнуа не называет имени правителя солхатского, а только величает его одинаковым с ханом Орды титулом – «l’empereur de Salhat» и выставляет другом Витовта – «amy dudit Witholt». Де-Ланнуа имел поручение явиться к нему в качестве посланника и вручить подарки, присланные с ним от Витовта[539]. Приведенное место из мемуаров де-Ланнуа находится в них под 1421 годом, когда в Крыму, должно быть, происходили величайшие беспорядки, и нет возможности добраться, кто был этот друг-приятель Витовта, правитель солхатский, смерть которого послужила поводом к этим беспорядкам.