Крыса

Она лишь посмотрела на него, нахмурив одну бровь.

— Ну как скажешь.

— Слушай, мы же никому в этом году отцовский дом не сдали?

Беспокойство в ее взгляде сменила тревога.

— Мы уже два года как не сдавали. Как Билл умер, так и не сдаем.

Билл Колсон присматривал за домом. Его для этого наняли еще родители Дрю.

— Только не говори мне, что…

— Да, собираюсь. Но буквально на пару недель Максимум на три. Пусть Элис с детьми поможет. Она это любит, а дети любят, когда тетя рядом. К Хэллоуину вернусь, конфеты пожевать.

— А тут писать не можешь?

— Да, конечно, могу. Но должно быть начало, — он обхватил голову руками, будто ее пронзила жуткая боль. — Вот первые сорок страниц там напишу — и все. Может, первые сто сорок. Может, быстро получится. Я прямо знаю, что и как. Знаю! — повторил он. — Как под диктовку буду писать.

— Мне надо подумать над этим, — сказала она. — Да и тебе тоже.

— Ладно, подумаю. А теперь ешь свой сэндвич.

— Что-то аппетит пропал, — сказала она.

У Дрю аппетит не пропал. Он съел весь свой обед и почти весь обед жены.

2

Вечером того же дня он поехал к бывшему заведующему кафедры. Эл Стэмпер, неожиданно для всех, объявил об уходе на пенсию в конце весеннего семестра. Его место заняла Арлин Аптон, известная также как Злая Ведьма Елизаветинской Драмы, которая давно хотела заполучить столь важную должность. Скорее даже, жаждала.

Надин Стэмпер сказала Дрю, что Эл сидит во дворике, пьет холодный чай и загорает. Выглядела она так же, как и Люси, когда Дрю поделился с ней планами поехать за город на целый месяц, и когда он вышел во дворик Стэмперов, он понял почему. Он также понял, почему Эл Стэмпер, жестко, но великодушно руководивший кафедрой английского языка целых пятнадцать лет, так внезапно ушел на покой.

— Хватит на меня пялиться. Лучше чаю попей. Хочешь же.

Эл был уверен, что знал, чего хотят другие. Арлин Аптон не переносила его во многом именно потому, что Эл на самом деле знал, чего хотели другие.

Дрю сел и взял стакан.

— Сильно похудел, Эл?

— Килограмм пятнадцать. Знаю, кажется, что больше, но это потому, что у меня лишних особо никогда и не было. Поджелудочная.

Он заметил, как у Дрю изменилось выражение лица, и поднял вверх палец, жест, которым он прекращал дебаты на заседаниях кафедры:

— Только не надо сейчас ни тебе, ни Надин, ни кому-либо еще бежать и некролог сочинять. Обнаружили довольно-таки рано. Шансы неплохие.

Дрю показалось, что его старый друг сам не сильно в это верит, но решил промолчать.

— Не будем обо мне. Давай лучше о том, почему ты здесь. Уже решил, как отпуск свой проведешь?

Дрю сказал, что хочет еще раз взяться за роман. На сей раз, он уверен, должно все получиться. Он даже более чем уверен.

— Ты ведь так и про «Деревню на Холме» говорил, — сказал Эл, — А как все пошло наперекосяк, у твоей красной тачки чуть колесо не отлетело.

— Говоришь, как Люси, — сказал Дрю. — Не ожидал я от тебя.

Эл наклонился к нему:

— Послушай меня, Дрю. Ты — замечательный преподаватель, и ты написал несколько очень хороших рассказов…

— Шесть, — сказал Дрю. — Можно в Книгу Рекордов Гиннесса звонить.

Эл махнул рукой:

— «Мимо Джека» включили в «Лучшую Амери…»

— Да, — сказал Дрю. — Антологию редактировал Доктороу. Кого уж в живых нет давно.

— Многие хорошие авторы ничего кроме коротких рассказов и не писали, — упрямился Эл. — По, Чехов, Карвер. Знаю, ты этот жанр не любишь, но я могу назвать еще Саки, О'Генри. Харлан Эллисон — наш современник.

— Вот только они написали куда больше, чем шесть рассказов. И, Эл, эта идея — отличная. Серьезно.

— Так, может, расскажешь, что за идея, вкратце? С высоты полета вертолета, так сказать.

Он посмотрел на Дрю.

— Нет, не расскажешь. Вижу, что не собираешься.

Дрю, сгорая от желания рассказать — ведь идея-то отличная, чертовски хорошая идея — покачала головой.

— Лучше пусть в голове сидит, я считаю. Я специально еду в отцовский домик за городом, чтобы она созреть успела.

— Это который в районе ТР-90? Край света, считай. А Люси что по этому поводу говорит?

— Она не в восторге, но ей сестра будет с детьми помогать.

— Да она не за детей переживает, Дрю. Думаю, ты и сам понимаешь.

Дрю промолчал. Он подумал о салуне. Подумал о шерифе. Уже знал, как шерифа зовут. Джеймс Эврилл.

Эл отпил чаю и поставил стакан на стол рядом с довольно потрепанным экземпляром «Волхва» Фаулера. Дрю догадывался, что там почеркались на каждой странице: зеленый цвет — для героев, синий — для темы, а красный — для фраз, которые Эл счел интересными. Огонек в его голубых глазах по-прежнему горел, но эти глаза стали слезиться и успели покраснеть. Дрю не хотелось думать, что в этих глазах он видел приближающуюся смерть, но именно так ему и показалось.

Эл наклонился к нему, сунув руку себе между колен:

— Скажи мне, Дрю, почему это тебе так важно?

3

В ту ночь, после того, как они занялись любовью, Люси спросила, действительно ли ему необходимо уезжать.

Дрю подумал об этом. Как и обещал. Уж это она точно заслужила. Заслуживала она намного большего. Ведь она всегда была рядом, и, когда ему было совсем трудно, он положился на нее. Он был краток: