Крыса и Алиса

Я посмотрела на Федора. Он отвернулся от меня и рассматривал что-то за окном. Кажется, он недоволен. Конечно, мы были так близки, чтобы узнать подробности биографии Кэт. Можно подумать, я не хочу узнать ее сейчас! Но я также не хочу, чтобы Тамара Петровна думала, что мы даем необоснованные обещания, чтобы получить информацию. Пусть все будет по-честному. «Утром — деньги, вечером — стулья». Потерпим еще денек.

— Скажите лишь, о ком речь? Я соберу информацию по максимуму.

— Екатерина Кострова, — сообщила я.

— Вас интересует Катя? — спросила Лариса Петровна.

— Да. Что-то не так с ней? — не сдержалась я.

— Послушайте, я вам верю. Верю, что вы правда переведете озвученную сумму, какой бы фантастичной она мне ни казалась. Давайте сейчас поднимем архив, вызовем сотрудников, которые помнят Катю, и я в их числе. И мы расскажем все, что нам известно.

— Нет. Завтра, — твердо сказала я. — Дайте нам реквизиты расчетного счета.

И. о директора интерната сняла нам копию реквизитов.

— До завтра! — простилась я.

— Всего доброго! — пожелала она.

Федор кивнул. Мы покинули интернат.

Обратную половину пути мы опять ехали молча. Я первая не выдержала и спросила:

— Ты не одобряешь наш отъезд?

— Я тебя боюсь, — ответил он шутливо.

— Почему?

— Ты непредсказуемая и неординарная, — пояснил он.

— Звучит как сумасшедшая, — высказалась я.

— Да. Ты странная, — продолжал он.

— Мне уже страшно за себя, — пошутила я.

— Это я боюсь, с такой сумасшедшей невозможно расстаться, — ответил он.

— Чтобы это значило?

— Лишь то, что теперь я еще больше не хочу потерять тебя.

— Почему?

— Другой такой не найти!

— Богатой? — спросила я.

— Щедрой и честной! — разъяснил он.

— Даже не знаю, что сказать…

— Скажи, твое решение помочь интернату было спонтанным?

— Было абстрактное желание помочь, только не знала, кому. А в интернате оно обрело направленность.

— Тогда почему мы уехали? Ведь за твои обещания Тамара Петровна готова была выложить все известные ей биографии, даже свою, со всеми имеющимися грешками.

— Я не хотела, чтобы она терзалась все время, пока не поступят деньги.

— Но ты бы их все равно перевела!

— Но она-то этого не знает наверняка!

— Резонно, — подытожил Федор и затих.

— Все равно ты огорчен? — опять спросила я. — Ты даже не смотрел на меня в кабинете директора.

— Я пытался справиться с эмоциями. Во-первых, тяжело осознавать, что твоя девушка — миллионер. Во-вторых, что она обладает такой выдержкой. Я бы, наверное, так не смог.

— Ну что ты! Ты такой сильный!

— Может, физически, но я не настолько принципиален, как ты. Как я буду с тобой дальше общаться?

— Ну вот! Я не пыталась произвести на тебя впечатление, а лишь поступила, как считала нужным. А теперь ты не хочешь со мной общаться.

— Какая ты у меня глупая!

— Какой ты у меня непоследовательный! Только что хвалил меня, а теперь уже я глупая.

— Глупая, потому что не видишь, что со мной творится.

— А что с тобой творится?

— Не спрашивай!

— Вот и поговорили! — рассмеялась я.

— Я потом тебе сообщу о своих размышлениях. Мне еще самому нужно многое понять.

— Что ж, наберусь терпения!

— Тебе его не занимать. Куда мы сейчас едем?

— В банк. Это по пути к нашему поселку. Потом домой.

— Я приглашен?

— Ты как-то и без приглашения неплохо прижился, — пошутила я.

— Значит, я напрашиваюсь?

— Выходит, что так!

— Все, вот отвезу тебя и уеду!

— Куда?

— В мастерскую.

— Почему не домой?

— Квартиру после пожара я продал и купил автомастерскую. Там теперь мой дом и работа. Я ее продал за двести тысяч долларов. Вот почему быстро посчитал, сколько интернат получит в рублях. Двести тысяч — это больше шести миллионов, а сто — больше трех миллионов.

— Понятно. Я даже удивилась, что ты так быстро считаешь.

— Потому мне и не по себе, что такая сумма для тебя пустяк, а для меня — половина бизнеса. Как общаться с женщиной, у которой доход намного выше твоего?

— Я ведь пишу картины по велению души, а не ради денег. Но раз они хорошо продаются, зачем же мне от этого отказываться?! Тем более, что теперь я могу найти деньгам достойное применение.

— Я готов добавить от себя тысяч пятьдесят. Рублей! — уточнил он.

— Думаю, не стоит, лучше помоги Насте. На тебе еще дочь Влада, как я понимаю. — Он кивнул. — Я подумала, не выгонять же мне бездомного. Может, останешься у меня?

— На сколько? — лукаво спросил Федор, развернувшись ко мне. Глаза его были серьезны.

— Пока не надоест.

— А если никогда не надоест?

— Значит, останешься навсегда, — я-то уж точно говорила серьезно.

— Тогда приглашение принимается.

Я дотянулась до Федора и поцеловала его в щеку.

В банке я без проблем перевела три миллиона триста тысяч рублей на счет интерната, взяла копию платежной квитанции для подтверждения Тамаре Петровне.

— Завтра с утра можно опять ехать в интернат, — сообщила я Федору.

— Отлично! В благодарность они вспомнят любые мельчайшие подробности биографии Кэт. Так что завтра принесут тебе информацию на блюдечке.

— Вот и чудесно!

— Я не могу бесконечно спекулировать твоей добротой и гостеприимством, поэтому хочу пригласить тебя в ресторан. Я тут недалеко нашел неплохой. А хочешь, потом пойдем в кино?