Крыса и Алиса

В кабинете исполняющая обязанности не стала садиться за директорский стол. Предложив нам разместиться в кресле и на диване, сама присела рядом со мной.

— Извините, что грубо ответила вам! Сил нет отбиваться от нерадивых родителей. Как только дети дорастают до совершеннолетия, они тут как тут.

— Почему? — спросила я.

— Потому что их детям полагается квартира от государства. Вот они и караулят добычу. Гиены! — в сердцах ответила она.

— Я понимаю. Не знаю, с чего начать… Дело в том, что мы хотели узнать подробности биографии одной вашей воспитанницы. Но раз разговор зашел о спонсорской помощи, мы не прочь, вернее, будем рады оказать ее интернату. Скажите, чем мы можем помочь?

— Фух, — выдохнула она, — даже не знаю, с чего начать. Я расскажу о самом наболевшем, а вы уж сами решайте, какую помощь потянете.

Федор удивленно приподнял неизуродованную бровь, спрашивая меня взглядом, не шучу ли я. Я показала жестом: все нормально. Он кивнул.

— Наш интернат не имеет статуса оздоровительного. Поэтому, если у детей обнаруживаются отклонения в здоровье, мы вынуждены расставаться с ними, отправляя их в специализированные учреждения. Но у многих из них здесь живут братья или сестры, поэтому разлука неприемлема ни для нас, ни для детей. Нам приходится скрывать, что детям требуется коррекция в других интернатах, чтобы не разлучать родных людей. Мы считаем, что разлука принесет больше вреда психологического характера, чем физические недостатки. На сегодняшний день у нас двое слабослышащих детей, которым нужны слуховые аппараты, каждый из которых стоит больше шестидесяти тысяч. Несколько детей с речевыми отклонениями, которым требуются более сильные специалисты, чем наш штатный логопед. Есть детки, которым необходима серьезная коррекция зрения. А еще необходимы корсеты для коррекции осанки. С игрушками и одеждой более-менее нормально — здесь волонтеры помогают. А вот классы плохо оснащены: не хватает наглядных пособий по биологии, географии, химии. О компьютерах я вообще молчу. Зарплата у сотрудников мизерная. Одна лишь привилегия, что можно рано уйти на пенсию за выслугу лет. Но люди, которые здесь работали, редко отсюда уходят. Расстаться с этими детьми непросто.

Я пыталась собраться с мыслями. Тамара Петровна поняла меня.

— Не пытайтесь решить все и сразу. Это невозможно. Будет уже хорошо, если вы возьмете на себя одну задачу и выполните ее. Может, еще кто-то появится и поможет в другом вопросе. С миру по нитке, как говорится… Добрых людей немало, я-то знаю.

— Самое простое, что приходит на ум, — это дать денег, чтобы сам интернат решал свои проблемы.

— Да, это замечательно! Спасибо вам!

— Вы ведь не знаете, о какой сумме речь, — поправила ее.

— Мы будем благодарны любой помощи, — заверила она.

Я прикинула, посчитала. Всего лишь одна или две картины. Тем более, что я скоро лечу в Нью-Йорк, где у меня уже есть репутация, где небедные люди с удовольствием купят большинство моих картин. Я ведь хотела создать фонд помощи — пусть это будет помощь детям-сиротам, пока еще можно им чем-то помочь. Начну с них, а там, даст Бог, и до родителей доберемся.

— Мы готовы дать вашему детскому дому сто тысяч.

Тамара Петровна стушевалась, но быстро взяла себя в руки.

— Спасибо! Спасибо! — растерянно благодарила она, потом добавила. — Мы на подобную сумму не рассчитывали.

— Хорошо. Как нам их перевести?

— Я вам дам номер счета.

— Валютного?

— Почему валютного? Обычного рублевого, — удивилась Тамара Петровна. — У нас нет счетов в иностранной валюте.

— Тогда не более, чем через сутки, сумма, эквивалентная ста тысячам долларов, будет на вашем счете в рублях.

Тамара Петровна прижала руку к области сердца.

— Сто тысяч долларов? — переспросила она.

— Да. Простите, я сразу не уточнила.

— Это же сколько в рублях? — растерялась Тамара Петровна.

— Больше трех миллионов, — пояснил Федор.

Наконец-то Федор вышел из ступора. Я рада, что смогла вернуть его к нынешним проблемам хотя бы таким образом.

— Товарищи, а вы не шутите? — усомнилась в нас исполняющая обязанности директора.

— Нет, нисколько! Хотите, я вам выпишу чек? Но проще и спокойнее перевести деньги со счета на счет, предварительно конвертировав валюту. Эти деньги смогут решить часть ваших проблем?

— Я пока не могу представить такую сумму. Для меня она не совсем осязаема. Но абсолютно точно, что эти деньги решат массу наших проблем, если не сказать, почти все, на сегодняшний день. Просто проблемы вновь появятся по прошествии времени. На сколько хватит вашей помощи, я не могу сказать точно: нужно составить смету. Но в одном вас могу заверить, что деньги пойдут на нужды детей. Более того, вы можете контролировать статьи расходов.

— Понятно. Мы не против наглядно убедиться в том, что проблемы решаются.

— Я вас поняла. Мы будем отчитываться. Вы хотели что-то узнать о нашей воспитаннице?

— Да, — согласилась я, — но лишь после того, как обещанная нами сумма поступит на счет интерната.