Крыса Разумная

Длинный туннель, по которому прежде горожане попадали из деревянного посада в каменную цитадель, превратился в высокий желоб, заваленный мусором. Прохладный ветер носил по нему ворохи листьев, сорванных с деревьев, и бросал их в лицо. У входа жались к кострам две кучки уборщиков. Приглядевшись, Тихоня заметил, что они жгут остатки драконьей чешуи.

Долгопят быстро провел его мимо костров. Работники ратуши с любопытством вглядывались в проходящих. Тихоня заметил на себе пристальные взгляды немолодых, крепких мужичков с холеными усами и подумал: «где-то я их уже видел…»

Идти в туннеле, который прежде был просторным, теперь стало неудобно. Приходилось то и дело огибать валуны, оставшиеся от разрушенного потолка. Из-за них не было видно, что творится впереди. Долгопят пропал из виду — его зеленая ливрея перестала мелькать перед глазами, но Тихоня был этому даже рад.

Очередной узкий просвет между двумя валунами вывел его на площадку, за которой маячил выход. Долгопят стоял у его дальнего края и неодобрительно щерился. Выражение его лица насторожило Тихоню, и тут же из-за спины у дворецкого выдвинулась жилистая фигура, показавшаяся странно знакомой. Высокий рост — значительно больше шести крысиных футов. Густые усы, колышущиеся под мясистым носом. Внимательный взгляд темных глаз, как будто буравящих насквозь. Гладкая, тщательно уложенная бурая шерсть с коричневыми подпалинами.

— Ого! Да тебя не узнать без кирасы, — выпалил от неожиданности Тихоскок.

— Мне не нужна кираса. Я тебя и без всякой амуниции придушу, — зловеще сказал Твердолоб, надвигаясь на него.

— Что тебе надо? Твое дело проиграно. Все уже кончено, — пробормотал Тихоскок, отступая назад.

— Еще ты не кончен, — заверил его бывший начальник охраны.

Тихоскок повернулся, и не думая о приличиях, со всех ног бросился обратно. Однако из-за наваленных горой валунов уже выбирались те самые «уборщики», что жгли на кострах змеиную чешую. Они выстроились перед ним плотной стеной и недобро оскалились.

— Ах, вот где я видел вас! — с досадой воскликнул Тихоня. — Как же: лапы как грабли, усищи торчком, животы над ремнями свисают. Кто еще может иметь такой холеный и бравый вид, как не славная караульная служба?

— Теперь уже бывшая, — прервал его Твердолоб. — Благодаря тебе мы оказались в отставке без пенсии и содержания. А я еще и под следствием.

— А не надо перевороты устраивать! — запальчиво выкрикнул Тихоскок.

— Не тебе, сопляку, решать, что устраивать, а что нет, — резко возразил Твердолоб. — Я уже тридцать лет на государственной службе. На верхах советы всяких школяров не нужны.

Тихоскок выхватил из ножен шпагу и направил ее на стражников, окружающих его со всех сторон.

— Не подходите! — яростно взвизгнул он. — Я ваших товарищей переколол, и вас переколю!

— Мы бы тебе все простили, — хрипло дыша над ним, проговорил бывший начальник. — И мятеж, и бегство из-под охраны, и даже гибель нашего кормильца Гнилозуба. Но вот злодейское убийство наших собратьев мы тебе не простим.

Тихоскок резко развернулся и упер острие шпаги ему в грудь. Тело в простой парусиновой куртке, не защищенное привычным доспехом, казалось особенно уязвимым. Тихоня почувствовал, что если надавить посильнее, то он пробьет его насквозь.

— Ну, сопляк, что ты ждешь? Давай, коли и меня! — потребовал Твердолоб, напирая и как будто нарочно насаживаясь на острие плотной костяшкой в середине груди. — Или кишка тонка?

Клинок шпаги выгнулся и задрожал. Тихоня резко одернул руку и опустил острие к земле.

— Не буду я тебя колоть. Хватит уже, — тяжело дыша, сказал он.

— А вот мы тебя будем. Ребята, хватайте!

Твердолоб вырвал у Тихони из рук Блиставицу и махнул лапой соратником. Тихоскока тут же скрутили, подняли над головами и потащили к кострам. Он увидел, как Твердолоб поднимает в руках дубину, чтобы оглушить его перед тем, как отправить в огонь. И тут же раздался оглушительный визг.

Появившаяся, будто из-под земли, Белянка налетела на похитителя, вцепилась в него когтями и изо всех сил принялась рвать клочья его бурой в подпалинах шерсти. По ее виду было понятно, что она собралась на прием вслед за Тихоней. Девушка оделась в элегантную зеленую юбку и желтую блузку с коричневым пояском, а на голове ее красовалась кремовая шляпка с искусственной красной розой.

Шляпка тут же слетела с ее головы, но девушка не отпускала охранника и дико визжала, дергая его с сумасшедшим отчаянием. Твердолоб ощерился и грубо толкнул ее, но она не отцепилась и принялась изо всех сил кусаться — так, что тот взвыл от боли.

Тихоскок почувствовал, что его бросили на мостовую, и тут же ударился о брусчатку боком, который не перестал еще болеть после падения с арки. На него наступили сапогом и отдавили колено.