Крыша мира

– А кто должен разгребать за Карфагеном его дерьмо? – усмехнулся Новичок. – Только такие неприкаянные, как мы, – кому нет отсюда никакого исхода. Точнее, не было. Теперь видишь – здесь никого, все в Центральный сектор подались, счастья искать. А значит, Карфаген не будет разрушен – он захлебнется в собственных нечистотах. Как думаешь, видящий?

– Не знаю, – отозвался Змей. – Меня больше волнует, как мы через это все наши ящики потащим.

– А тут есть тропка. Правда, идти придется по пояс в этом самом… – Новичок кивнул в сторону булькающей жижи. Как раз сейчас надулся особенно крупный, радужный пузырь – и лопнул, разбрызгав коричневые капли, оставив на своем месте растворяющееся в воздухе облачко пара.

– Меня сейчас вырвет… – сдавленным голосом выдохнула Тана.

– А вот этого не советую, – предупредил Новичок. – Захлебнуться в маске собственной блевотиной – смерть на любителя. Я такое уже видел и не хотел бы повторять. Так что потерпи, детка.

– Я вообще не понимаю, зачем мы сюда лезем.

– А другого пути наружу больше нет. Не считая основных створов.

– После нашего с Игнатом похода контроль там наверняка усилен, – задумчиво добавил Змей.

– Это будь спок – не дадут там пройти, – согласился Новичок. – Да и ждут нас наверняка. Особенно теперь, когда за тебя назначена награда. Порвут на сувениры, но не пропустят. Кстати, долго торчать здесь тоже не стоит – радиация.

– Как, здесь еще и радиация? – Тана нервно рассмеялась

– А куда сливают всякую дрянь с реактора? Забыли – Карфаген сам по себе внизу, в ущелье, а мы и вовсе под ним. Забыли закон физики? Все течет вниз и ничего – наверх.

Они спустились по неровному склону и медленно вошли в густую пузырящуюся жижу, которая бродила то ли биологическими, то ли химическими реакциями. Согнувшись под тяжестью ящика на плече, Змей спросил:

– А не разъест костюмы-то?

Он шел последним, контролируя движение Таны перед собой.

– Не должно, – предположил бредущий впереди Новичок. – Опаснее порезать или пропороть костюм. Натечет внутрь – можно химический ожог получить или заразу какую подцепить.

Шли долго. Казалось, нет ни конца, ни края этому морю отбросов, островам и архипелагам мусора. В какой-то момент Змей ощутил опасное приближение неконтролируемого состояния. «Выпадение» было бы сейчас совсем некстати, и надо бы предупредить спутников.

– Ребята, такое дело, – начал он. – Если я вдруг стану вести себя странно…

И замолчал, увидев, как метрах в пяти по левую руку жижа вдруг вспучилась и из нее стало медленно подниматься что-то большое, изогнутое толстой трубой… Или живым кольцом – как у гигантской анаконды.

– Новичок! – сдавленно позвал Змей. – Слева…

– Вижу, – отозвался бандит, медленно стягивая с плеча дробовик. – Стоим не двигаемся!

Не слушая ведущего их маленькой группы, Змей стянул с плеча трофейный автомат. Медленно поднял, еще не понимая толком, куда целиться.

Потому как из бурой массы поднималось еще одно кольцо, и еще, и еще… Самое неприятное в этой ситуации было непонимание: одно ли это, пусть и аномально длинное, существо или целый выводок. От этого, помимо прочего, зависел выбор тактики.

Хоть Змей и не видел под маской противогаза лица Новичка, однако ощутил его растерянность. Спросил:

– Ты когда-нибудь видел такое?

– Видел… – пробормотал тот. – Но в разы меньшего размера.

– И чем кончилось?

– Трупом. Оно проглотило прораба.

Плечо ощутило боль: это вцепилась в него испуганная девушка.

– Куда стрелять-то? – спросил Змей. – Есть у этой зверушки слабое место?

– А хрен ее знает, – огрызнулся Новичок. – Где у гигантского глиста слабое место? У него и головы-то нет.

Словно желая подтвердить слова местного «старожила», из жижи вынырнул и стал медленно подниматься огромный отросток с дырой по центру. Края дыры мелко и жадно подрагивали, из нее сочилась какая-то слизь. Глаз или других органов чувств на «морде» гигантского червя не было заметно, но отросток безошибочно потянулся в сторону замерших людей. И вслед за ним стали «перекатываться» огромные белесые кольца этого бесконечно длинного, отвратительного тела.

Отросток задрожал в предвкушении, еще шире распахивая бесформенную пасть-дыру. Тихо завыла Тана – и отросток потянулся в ее сторону. Трижды бахнуло – Новичок не выдержал и разрядил дробовик в направлении пасти. Отросток дернулся из стороны в сторону, будто искал источник боли. Однако картечь ему была как слону дробина, разве что еще больше возбудила аппетит. Отросток еще выше поднялся, изогнулся, стремясь накрыть жертву пастью-дырой, как зонтиком, сверху.

– Эй, ты! Червяк-переросток! – заорал Змей, забыв, что противогаз глушит его крик. – Иди сюда! Начни с меня! Ну давай же! Ну!

Он попятился, размахивая над головой свободной от автомата рукой. Червь заметил, видимо, не столько крик, сколько колыхание привычной ему среды обитания. И уже не тратя времени на выбор, обрушился на обнаглевшую жертву.