Крысилово

Борис натаскал столько воды, что их бак у крыльца был полон всклянь, чуть не до выпуклости. Сейчас он аппетитно, со смачными кхэками, колол во дворе на солнышке березовые чурбаки. Ослабевшая Аня лежала животом на подоконнике и следила, как отлетают из-под топора поблескивающие на срубе полешки. За забором стояла шеренга зрителей, в основном старики и дети — с самой Осоавиахимовской, с Художественной Самодеятельности, даже с Красных Интендантов. Недоумевающие, жаждущие, боящиеся спросить. Наконец, во двор спустилась телка Клавка — в розовом полупрозрачном морнинг-дауне, решительная, какой всегда бывала с хорошего бодуна. Она мигом оценила ситуацию. Полюбовалась Борисовой работой, подняла голову к Ане и крикнула:

— А что, Нюрка, твоему отбывка, видать, на пользу пошла! Ишь вкалывает! Ну, ежели и в койке так, аж завидно! — Потом повернулась к забору: — Чего пялитесь!? Прибыл мужик, по дому помогает. Положено так теперь. Не совковые времена.

Шеренга растаяла. Клавка — авторитет, знаток жизни, особенно современной.

Борис вернулся в дом, многообещающе поцеловал Аню и пошел на работу. Там, как он и ожидал, оказалось куда труднее. После первого изумленного рева Дремина взяли к дознанию под водку. Борис от выпивки отказался.

— Признайся, Дремин, — потребовал Промельчинский. — Розыгрыш? А не дорогонько ли встало? И милицию, и врачей, и морг, и жилконтору смазать?

— Анна говорила, он серьги прабабкины ценные из дому унес, — поддержал Сашка Троерубчицын. — Ясно, кинул он нас. Судаками считает. — Хотя постой, — тут же одернул он себя. — Мы же тебя в гробу видели. В белых — ну, не тапочках, сандалетах летних белых, но уже всего желтого.

— В центр внимания норовил? — строго продолжал главред. — Ясно. Способности, какие были — тю-тю. А звону хочется. Романчик свой из истории Пилорамска накатать слабо , так хоть розыгрышем прогреметь, лично в историю попасть?

— В историю я уже попал, ребята. Классный бы материалец, если бы не страшно как следует его раскопать, — начал Борис.

Выкручивался он около часа, так и не прикоснувшись к рюмке. История была совершенно запутанной, абсолютно фантастичной и достовернейше современной. Бориса похитила и увезла в Свинеж мафия тайных трансплантаторов. Они хотели вырезать у него почку, чтобы пересадить ее какому-то свиномордому, который обещал за нее золотые горы. В ослепительной подземной кафельной лаборатории Бориса для начала зомбировали и убедили, что он мертв и все это происходит на том свете. Его уверили, будто как раз без почки он по-настоящему оживет и заживет, и просветили, что древнеегипетские жрецы вообще в обязательном порядке проходили искус умерщвления для воскресения к новой жизни. Жизнь же новую посулили такую, что невменяемый Борис на все был готов. Взяли у него все данные о семье и службе и — с их-то возможностями — организовали в Пилорамске его похороны. Труп был чужой, после пластической операции с натуры под Бориса. Удаление почки назначили на вчерашнее число, в двадцать-тридцать вечера. Почку удалили бы, и он несомненно бы погиб, если бы другая мафия, по клонированию, не проведала, что у трансплантаторов есть ценный человеческий материал, еще нетронутый, о котором никто к тому же не спохватится. Научный пахан клонировщиков давно уже обещал своим еще большие золотые горы за хороший материал для первого в России подпольного эксперимента. Когда вчера Бориса везли из бункера, где содержали, в операционную, на машину было совершено нападение с целью перепохищения Бориса, с перестрелкой и взрывом. Дремина взрывной волной вырвало из машины и швырнуло в кювет. Мафиози перестреляли друг друга, и Борис, ударившийся головой о камень, что сняло зомбирование, застал на шоссе лишь последствия теракта — восемь трупов и три искалеченные машины. По счастью, разборка произошла неподалеку от Свинежского аэродрома. Борис окончательно пришел в себя, нащупал в кармане кем-то сунутые баксы, доехал на попутке до аэродрома и как раз успел на ежедневный рейс Свинеж-Пилорамск в девятнадцать-тридцать-семь, меньше чем за час до роковой операции. Вчера в двадцать-двадцать-шесть он приземлился на Пилорамском Поле.