Крысилово

Еще бы не хотеть! Витька, как на поводке, пошел за нею в тенистый центр Погострова, где жались к храму старинные могилы и среди них — заросший безымянный, ни креста ни камня, бугорок, где, как укоризненно сообщила старуха, лежал Витькин прадед, а за бугорком — довольно новый аккуратный розовый домик с застекленными окошками, тюлевыми занавесками, резным крылечком и дверью с висячим замком. Приникнув вслед за Октавиевной к окошечку, Витька разглядел обыкновенную деревенскую горницу: обеденный стол, лавки, зеркало и электросамовар на комоде, образа в углу и алюминиевый рукомойник — в другом. Все это было густо запылено, а на полу возле рукомойника торчали из земли две небольшие могильные раковины с оголенными сучьями хвойных венков и надписями на цементных откинутых подушечках: СВИНЦОВ ГРИГОРИЙ КУЗЬМИЧ ( 1918 — 1982) и СВИНЦОВА НАСТАСЬЯ АЛЕКСЕЕВНА ( 1924 — 1986).

— Вот тебе и жилой склеп, — сказала воровжейка и плюнула: — В другую сторону переборщ, тьфу, язычники! У кого — ничего, у кого — чересчур всё. Налаживались, видишь, детки часто сюда ходить да чуть ли не обедать прямо над папой с мамой, чтоб тем уютней лежалось, да уехали вот уж лет десять, оба, и братец, и сестрица, в Голландию, и никто в этот домик не ходит, а мертвецам в такой всамделишной избушке только поди, пустее.

Витька смутно ощутил — а ему пустее будет, если он больше не придет к этой сторожихе мертвых. Вмиг обратала его Октавиевна. Он зачастил к ней.

Поминки по Борису были сытные, пьяные и долгие. Перед каждой рюмкой говорилось то же примерно, что и на кладбище, только с подробностями, которые постепенно становились все интимнее и веселее. То и дело звучало “а вот был еще с Борькой случай”, и случай этот излагался, свидетельствуя о душевной широте, щедрости и лихости покойника, в сопровождении оборота “раз, по пьяни”. Зам. Промельчинского Троерубчицын припомнил, что ушедший был настоящий компьютерный ас, ухитрялся верстать газету на убогой 386-й машине, и часто на свои кровные прикупал для нее в облцентре, в Свинеже, то память, то компьютерные игры, чтобы редакцию между делом развлечь, то клавиатуру, им же самим раздолбанную об голову какого-то московского выскочки-журналиста. При этих словах Промельчинский хлопнул себя по лбу, выскочил во двор к ритуальному автобусу, по договоренности дожидавшемуся, чтобы развезти по домам помянувших, достал из него два картонных ящика и торжественно внес в комнату.

— Это вам, дети, — отнесся он к Витьке и Симке. Симка тотчас сделала глазами серьезное внимание. — На память об отце. Его компьютер. С принтером, с играми и верстками “Пилы” за год. И утешит, и просветит. Старенький, а к настоящей машине все-таки приучит. Всей редакцией порешили вам вручить, нам в новый пора вкладываться. Если что неясно — почаще в справку Word’ а через F1 лазайте. Теперь вас учить некому. Да папа вас, наверно, при жизни получше чем нас успел натаскать. Помню, вы оба к нему в редакцию ходили, он вас в рабочее время и приобщал. Не забывайте папу. — Главред всхлипнул и запил хлип “Посольской”. Прочие зааплодировали. Симка, вскрикнув от радости, в тот же миг привычно выгнула рот книзу и опустила глаза, жалобно простонав “спасибо, дядя Эдик”, так что алчный ее взвизг вполне мог быть принят за выплеск безутешной скорби, которую не разрядишь никаким компьютером.

Компьютерное помешательство брат с сестрой пережили год назад. Они и вправду каждый день ходили на работу к отцу, и Борис охотно обучал Витьку набирать, пользоваться функциональными клавишами, устанавливать стиль и формат, выуживать рисунки из волшебного clipart’a или самому рисовать в Pain Brush и вставлять, где надо, в текст. Уча, отец на ходу придумывал для Витьки кровавый и таинственный ужастик “Битва Чавки и Хряпы”. Набранную сказку они заархивировали — Витька и разархивировать уже мог. Симка компьютерным умением не увлекалась. Ей, хоть и старшей, больше хотелось овладеть играми — как в них входить, как выходить, как управлять действиями героев, набирая на клавиатуре английские коды, а порой — заклинания, при помощи которых персонажи преодолевали страшные преграды в космических и мезозойских лабиринтах или ускользали прямо из жуткой пасти монстра. Борис недурно знал английский в установочных и виртуально-приключенческих пределах.