Крысиная башня-2

Обычный вопрос, в сущности. Что ещё бы мог спросить полицейский у прохожего на заснеженной лесной дороге? Ну да, ну да, сейчас поздороваемся; он уточнит куда я еду — и разойдёмся. Как бы не так…

— Туда! — Гузель мотнула головой вперёд, на дорогу. И уточнила:

— В Оршанск. Дело у меня там.

Полицейский улыбался.

У Гузели всё же трепыхалась в груди странная детская надежда: да, всё же, всё же — это ведь полицейский. Как папа в прошлом. Нельзя же так!.. Всё же — не бандиты. Должны… помогать! Нет?..

— Деловая! — ни то похвалил, ни то удивился полицейский, — Смотри-ка. Деловая. Дело у неё… в Оршанске.

И, чуть повернув голову, крикнул зычно:

— Лёха! Слышь, Лёха!! Подь сюда, приколись — тут девка на лошади; и она «в Оршанск — по делу!» Дело у неё там, хы!

Он засмеялся, как будто услышал от неё замечательную шутку. А Гузель только сейчас заметила стоявший поодаль, за кустами, так, что с лесной дороги его было не видно, полицейский уазик. Был он покрашен в белый цвет, с бледно-голубыми как бы маскировочными пятнами; и только синяя полоса по бортам с белой же надписью «Полиция Регионов» выдавала его штатную принадлежность.

Стукнула дверь, из кабины выглянул ещё один полицейский, помоложе. Без шапки.

Махнул ладонью:

— С уловом тебя, Петрович! Не, на холод не пойду. Тащи её сюда, с конякой, хы!

И снова спрятался в кабине машины, захлопнув дверцу.

«— Тащи сюда». Всё предельно ясно. Что ещё и было ожидать… Правильно всё отец говорил… вот и … как его… попадалово??»

Всё пережитое тогда, на лесной поляне, вновь вернулось, нахлынуло, накачав тело адреналином, заставив выступить пот на лбу и чуть задрожать руки. Бандиты. Просто в форме. Бандиты. И — она попалась. И тут уже ничего не сделать. Но… пока ничего. Тут — никто не поможет. Но и она — уже не та девчонка, что выехала с папой-мамой и сестрёнкой из Мувска; всего-то танцовщица, чуть-чуть не изнасилованная бандитами на лесной поляне. Теперь она так просто не дастся. Двое. Двое мужчин, с оружием. То есть как минимум двое; возможно кто-то есть ещё в машине. Почему они здесь?? Впрочем, это сейчас совсем не важно; важно, как учил папа, «быстро взвесить шансы»… Шансы! Нет-нет, никаких нервов! — это только мешает. Оценить шансы, и решить что делать. Как минимум двое — с оружием. Оружие у них, можно сказать, наизготовку… У неё — коротенький обрез со специально ослабленными патронами, с «родезийским» зарядом: картечь и дробь разных номеров. И, самое главное, — обрез быстро не достать… Но — нож в кармане. Хороший нож, надёжный; хоть и самоделка. А что — Катерина тогда, в свалке в церкви, двоих зарезала. Кажется. Хотя эта тема в общине табу. Ещё нож — в кармашке левого рукава куртки, на уровне левого бицепса, с внутренней стороны, почти подмышкой, — папа говорил, что там практически не проверяют, когда ищут оружие. Ещё нож — сзади, на поясе, в горизонтальном подвесе. И, — уж ножом она теперь владеть умеет! — собственно, как все коммунарки; в этом заслуга и Вовчика, и Лики-Мишон, бывшей циркачки. Да, с танцами в общине было почти никак, с эстрадными — вообще никак; но вот обращаться с ножами они научились так, что позавидовал бы любой спецназовец!.. Как вариант — можно было бы подъехать совсем близко, и, заговорив зубы, броситься с ножом на полицейского прямо с лошади! Да, это вариант, — но в машине второй; оружия она не видела; но уж точно не безоружный. Хотя — пока выскочит… А у этого — автомат, «ксюха». Если… если его быстро «сделать», то выскочившего из машины можно встретить очередью; и даже пусть он выскочит не один!.. Но — это уж очень круто, по-киношному, по-ковбойски и по-индейски, как в вестерне! Но… почему нет?? Папа говорил, что в жизни сплошь и рядом случаются такие «варианты», что ни один писака не придумает; и «можно реализовать почти всё, если оно логично; как бы дико оно на первый взгляд не выглядело»…

— Слазь! — теперь уже строго, хотя и продолжая чуть улыбаться уголками губ, велел полицейский, которого напарник назвал Петровичем.

Секунду помедлив, Гузель слезла с седла; и полицейский даже помог ей, придержав Орлика под уздцы.

Не надо «включать жертву!» — вспомнила Гузель давние ещё наставления отца, — «Не надо того, что называют «виктимным поведением», то есть поведением, провоцирующем на насилие. Держись всегда ровно и дружелюбно; как будто у тебя с человеком всё нормально, и он твой друг. Это трудно, но на это можно настроиться. Человек это чувствует; и, чтобы «из друга» стать тебе врагом, ему понадобится усилие. А если человек по самой своей натуре не гад, то ему сделать над собой усилие и продемонстрировать свою гадскую натуру уже будет сложно. Не всегда, но это работает».

Оказавшись на снегу рядом с Орликом, Гузель как могла обезоруживающе улыбнулась, и сказала:

— Здравствуйте. Хорошо, что я вас встретила. Всё же страшновато одной на дороге. А тут — полицейские!

Она рассмотрела, что Петрович старший лейтенант. И он всё рассматривал её с интересом.

— У меня папа у самой полицейский. На пенсии только. Вам документы показать?..