Крысиная башня-2

Санька пристроился спиной к тёплому кирпичному боку печки, и при свете масляного светильника читал какую-то книгу. При появлении старших встал, склонил голову под благословление; попробовал отрапортовать — и про количество «продукта» за день, и что крепость удалось довести до 80 градусов, — лично проверял спиртометром; да и вообще — вспыхивает на раз! — но Отец Андрей остановил его, — не с контролем пришли, по своим делам. И вообще — шёл бы ты, Санёк, лучше спать, чем в полумраке глаза портить! А что читаешь?..

Читал Санька свою любимую «Занимательную химию для детей и взрослых» Леенсона, и читал, судя по всему, не в первый раз — перечитывал. Многое было непонятно, — часто приставал с расспросами, но в общине не было людей, интересующихся химией на таком уровне, чтобы ответить на все его вопросы, да и время было такое — не до любознательного мальчишки, других дел полно. Но всё равно было интересно.

— Не, дядь Андрей, — по-простому, как позволялось вне храма, ответил Санька, — Ещё полчасика. Пока печка тёплая ещё. Я уж не подкидываю, как ужин сготовили; дрова берегу; но пока тёплая, греет — надо гнать! Я же понимаю! — обороноспособность!

— Правильно понимаешь! — серьёзно похвалил Отец Андрей, — Но всё ж таки не засиживайся, отдыхать тоже надо.

— Да я ж ничо! Вон, змеевик снегом набил — и сижу, пока каплет. Как совсем остынет — я уж знаю, это ещё с полчаса, — я домой пойду, мамка в курсе!

— А, ну смотри. — согласился священник; а Санька, пользуясь случаем, двинул близкую ему тему:

— Дядь Андрей, камрад Хорь, я чо хотел. Вот, на банки, на бутылки со смесью спички клеют, — ну, на «коктейли Молотова», — а почему, кстати, «коктейли», мне Катя сказала, что потому что смесь; а что, всякая смесь называется коктейлем, или только с самогонкой? А кто такой Молотов? Катю спрашивал — она не знает… Не, я не про это — я про спички! Спички же зажигать надо! — а это время! Или вдруг чиркушка отсыреет — снег же! Можно химический зажигатель делать! — в пузырёк, в колбочку налить глицерину, и в бумажку вокруг — марганцовки насыпать! Глицерин, если колбочку разбить, смешается с марганцовкой и возгорится! — я знаю, я пробовал. Вот. Если бутылку, значит, с таким запалом…

Отец Андрей затруднился с ответом; а Вовчик неодобрил: сложно, ненадёжно. Разобьётся такой запал о броню — трудно сказать. Самому разбить перед броском — не факт что сразу, при попадании на броню, возгорится — там ведь какое-то время на химическую реакцию нужно. Со спичками-то — моментально… Но за идею — похвалил. В правильном, мол, направлении думаешь — молодец!

Когда мальчишка, вздохнув, чтобы не мешать взрослым, опять спрятался со светильником за печкой, Вовчик со священником присели за столик в углу. Было темно, лишь отблески раскалённых углей в щели приоткрытой дверцы печки освещали помещение, да бледный уличный свет падал через оконце.

— Я что хотел сказать, Владимир… — усаживаясь напротив и оглаживая бороду, продолжил вполголоса Отец Андрей.

— …вот ты столько времени в общине, и до сих пор некрещённый, — нехорошо! — на открывшего было рот чтобы возразить Вовчика он махнул рукой, продолжил:

- Знаю-знаю; помню разговор и договорённость, и с тобой, и с Вадимом… всё помню! Не принуждаю ничуть — сам должен к вере прийти. Но сейчас-то… как ты? Ведь время наступает страшное, последнее. Неужели не думаешь о душе, о вечном спасении?

— Андрей Викторович… — вздохнул Вовчик, понимая, что сейчас начнётся продолжение уже начинавшегося ни раз разговора — Ну чё вы опять… говорил ведь вам! Не верю я в бога, не-ве-рю! И не из-за какого-то «личного опыта», а чисто по умозаключению, — ну такой вот я человек, чисто «на веру» не могу ничего принимать; а только доказанное!

— Ну, доказывать существование бога… — начал опять было священник, но Вовчик перебил:

— Да не надо ничего доказывать; да и не получится! Знаю я все это ваши доводы! «Бог в нас, бог вокруг нас!.». Где-то я, может, даже и согласен — но это не «бог» называется, а совсем по-другому! Ну, не знаю как… Природа там, или вселенная, или мироздание!

— Ну вот, значит всё же допускаешь… Есть нечто непознанное, и имя ему…