Крысиная тропа. Любовь, ложь и правосудие по следу беглого нациста

Так мы ломали голову, сидя в баре на Виа Венето. Геральд решил, что набрел на объяснение, и даже предложил целую «теорию», как он это назвал. Дело Вехтера создало епископу немалые трудности, из-за него он подвергся нападкам и внутри Ватикана, и извне. Ему пришлось обороняться, оправдывать свою помощь Отто и остальным, включая Штангля и Прибке. Ради оправдания неплохо было показать, что Вехтер был в целом приличным человеком, хорошим католиком, оказавшимся в опасности и нуждавшимся в защите. Преступника полезно было превратить в жертву.

— Не лучший ли способ «создать жертву» — предположить отравление? — сказал профессор. Такой образ — всемогущие американцы, охотящиеся на злосчастного одиночку, помог бы епископу Худалу оправдать свои поступки, предстать священником, предложившим христианскую помощь жалкой жертве, преследуемой безжалостным врагом. Он также мог утверждать, что способствовал возвращению Вехтера в Церковь, тому примирению, за которое ратовал в своих текстах еще в 30-х годах…

Геральд прервался и посмотрел на меня.

— Все равно это загадка, — закончил он. — Странность, сбивающая с толку.

Я поведал ему, что нам удалось выяснить относительно личности предполагаемого отравителя, о выходных на озере Альбано со «старым товарищем», его женой и ребенком, о проекте «Лос-Анджелес» и о Корпусе контрразведки. Карл Хасс вполне мог быть двойным агентом, работающим на СССР. Я показал профессору документ Корпуса, согласно которому Карл Хасс присутствовал на похоронах Отто на кладбище Кампо Верано и шутил прямо там, что это он его отравил. Записано черным по белому.

— Карл Хасс… — Геральд несколько раз повторил это имя. — Любопытный персонаж.

Тем не менее ему было трудно себе представить, зачем Хассу было травить Отто, в чем мог бы состоять его мотив. Зачем агенту контрразведки травить прячущегося в Риме военного преступника, если он одновременно работает с другими такими же, состоящими на зарплате у Корпуса? Профессор отнесся к этому скептически.

Версию, что Хасс мог совершить отравление, действуя как двойной агент по заданию СССР, я проверил в разговоре с ведущим экспертом по СССР и нацистам. «Я никогда не слышал об отрядах советских убийц, ликвидирующих видных нацистов»[796], — сказал мне доктор Антон Вейсс-Вендт. За годы изучения судов над военными преступниками в СССР и материалов КГБ он ни разу не сталкивался со свидетельствами того, что Советский Союз стремился убивать беглых нацистских главарей, — потому, без сомнения, что на подконтрольной ему территории оставались сотни тысяч предполагаемых коллаборационистов.

Вечером того же дня мы ужинали вместе с Хорстом и Османом. Ужин не задался: Хорсту не понравились идеи профессора Штайнахера. С его точки зрения, австрийцу Геральду не подобало называть его отца военным преступником и тем более отрицать предположение о его отравлении.

Хорст еще раньше загрузил книгу профессора в свой Киндл и не одобрил ее содержание.

— Я прочел написанное вами о моем отце и отношусь к этому по-другому, — сообщил он. — В книге есть ошибки, — раздраженно продолжил Хорст. — Например, мой отец не был штурмбаннфюрером.

— У него было более высокое звание? — догадался Геральд.

Да, подтвердил Хорст, и к тому же его членство в СС было только «почетным». Отто руководил гражданской властью, остальное было не его делом, все преступления совершали СС и Кацман.

— Теорию, что мой отец был преступником, я принять не могу.

— Тогда почему он скрывался? — спокойно спросил Геральд. — Почему пытался покинуть Европу?

— Потому что он был врагом Советов, — ответил Отто. — Сталин все сделал бы, чтобы его убить.

Скепсис Геральда был непоколебим.

— Сколько бывших нацистских специалистов разведки убили Советы? — спросил он.

— Мой отец был ключевой фигурой в отношениях между Востоком и Западом, — ответил Хорст. — Он стал мишенью ввиду своей важности.

Не располагая иными доказательствами, Хорст напомнил Геральду об убийстве в Лемберге в 1943 году заместителя отца, Бауэра, советским агентом, переодетым в немца.

Вероятность того, что его отец стал бы работать на американцев, Хорст тоже отмел, назвав это «бесчестьем»: Отто никогда не согласился бы на сотрудничество с бывшим врагом. Если Хасс действительно пытался его вербовать, как вытекает из одного из документов контрразведки, то только для службы Советам. Такой была, по крайней мере, логика Хорста. Отто отверг посулы, чем обрек себя на смерть. Так объяснял это Хорст под влиянием, мне кажется, наших разговоров и моих поисков.

За ужином у Геральда и Хорста не обошлось без пререканий.

— Ваш отец вышел из католической церкви, — сказал Геральд. — Он объявил себя gottglӓubig.

— Никогда он не выходил из католической церкви, — напряженно возразил Хорст.

— Заявление о gottglӓubig содержалось в личном деле члена СС[797], — вмешался я.

— Научились бы различать между формой и содержанием, — ответил Хорст. — Он мог объявить себя gottglӓubig, но не покидать Церковь.

Я предложил показать ему документ.