Крысиные гонки. Часть 4

иминалом ходит, и часто - с опасным криминалом! Недаром ствол-то у него! И эти - пацаны, дерзкие и злобные, как во

лчата. Так что, в общем, Владимира Макс уважал. До этого вот самого случая: как вернулся с Наташей весь ободранный,

кривящийся от боли; и что Виталий Леонидович помре; и у Креста к нему какие-то претензии... ну, вернули его обратн

о - ну и что? К тому же вернули, как сразу отметил для себя Макс ещё в подъезде, отпирая дверь, без куртки и с пустой

кобурой под мышкой. Так что... Что он, в самом деле, выступать ещё будет?? Попросил бы нормально - можно было бы

поговорить. А тут ишь - развыступался.

И Валя его такие мысли также поддержала. Печку она уже спланировала своей своячнице предложить - у тех до

м под Оршанском, а печка слабенькая и одна. Так что Макс прогнал Владимира, - и даже дефицитного дробового патро

на не пожалел, пальнул в стенку - чтоб знал с кем дело имеет, и не возникал. Кто он теперь? Да никто.

Но вот когда вечером приехали эти... зверята эти!.. Макс реально обоср.лся.

Это же ясно было, что вызвал он их, чтобы с ним, с Максом посчитаться! Такого быстрого и жестокого расклада

Макс не ожидал. Пацаны пацанами - но это же форменные волчата, вроде этих - 'черноквадратных', про которых слух

и в городе ходили один страшнее другого. Зарежут и не моргнут!

Потом в окошко стрельнули! В общем, поняли они с Валентиной, что всё - конец им пришёл...

Жить им оставалось, судя по всему, совсем ничего...

Надо было что-то быстро решать...

- Ты звонил ли этим... ну, этим? Ну, уголовным?? - в который раз уже спрашивала заполошно мечущаяся по прох

одам в квартире жена. А он так же в который раз отвечал:

- Да звонил же... Там адрес спросили, и суть дела...

- И чо?

- А потом сказали, что если ещё раз по этому поводу позвоню - щёки отрежут и хаш из них сварят! Тем же, это, и

нтеллиХентным голосом так и сказали!

- Ужас какой, ужас! Может, они не поняли, кто и зачем?..

- Да не знаю я!..

- Что ж ты не сказал?

- Дура - я ж говорю: сказал им!

- А они?

- Дура, сказал же!

- А что такое хаш?

- Да откуда я знаю? Что-нибудь нехорошее!

- Ну ещё раз позвони... ну, извинись! - тресь! Чуть не свалился задетый задницей телевизор.

- За что??

- За что-нибудь извинись. Или это, Лёнчику, Лёнчику позвони; пусть они с Игорёшей приезжают, пусть заберут н

ас отсюда! Ма-аксик! Позвони Лёнчику! Страшно-то как! Зачем мы только печку эту взяли! Зачем ты только вчера стрел

ял в него!

- Валь, я в стенку стрелял, - ты же сама вчера говорила, что правильно!

- Так то вчера. Лёнчику...

- Я ж тебе говорю - телефон не работает больше! Отрезали! Да и не поедет Лёнчик...

- Ой-ой-ой!! Всё, убьют нас эти... хулиганы. Сожгут. Чувствуешь - уже воняет??

Действительно, чуток потянуло откуда-то горелой вонью.

- Ничего не сожгут, у нас дверь железная.

- Ой-ой-ой, убьют, я знаю - убьют! Сделай что-нибудь!

- Ничего не сделают - у нас дверь железная.

- У всех железная. Убьют! Ой, зачем я за тебя только замуж вышла!! Ой-ой-ой! Убьют!

- Не убьют.

- Убьют. Из-за тебя убьют! Ой-ой-ой! Ужас какой! Сожгут! Зарежут! Лёнчику позвони! Пусть...

- Не работает же телефон, говорю тебе!!

- ...пусть приедет и заберёт! Ой-ой, зачем мы только тута осталися!.. Отдай им всё!!

- Они и так возьмут. Бандиты же. Ты же видела - все с пистолетами...

- Ой-ой-ой! Сделай же что-нибудь, ты же мужчина!!

В общем, своим завыванием Валя так довела и так-то еле живого от страха Макса, что когда за дверью послышал

ось какое-то шебуршание, его резко пробил понос, и он заперся 'от всего' в вонючем туалете, и навалил в поганое ведр

о столько, что сам между делом удивился. Валил, сжимая в руках обрез - и думал: вот и конец пришёл тебе, Максим, ста

рший инженер планового отдела ОршанскГипроПроекта, зарежут тебя прямо тут, на нужнОм ведре...

Но не зарезали. Пока. И когда он, минут через десять, ставший лёгким как пёрышко, показался из сортира, в квар

тиру до сих пор никто ещё не вломился, хотя горелым по-прежнему пованиволо.

Валентина сидела в кресле, закатив глаза и бессильно свесив с подлокотников полные, будто ниточками перетян

утые в запястьях, руки. От неё тоже разительно пахло, но чем-то сердечным: корвалолом или валокордином.

- Лёнчику позвони... пусть заберёт... - только и прошептала она серыми губами.

Он прокрался к двери. Прислушался - тишина. Заглянул в глазок, опасливо - он смотрел кино-то, там в глазок ча

сто стреляли, стоило только приблизиться. Нет, не было никого на площадке. И тогда он, замирая от ужаса и своей отва

ги, решил приоткрыть дверь на цепочку. Приготовил обрез...

Дверь приоткрылась на щелку; но дальше что-то мешало. В подъезде воняло горелым. Он толкнул - дверь ещё сле

гка подалась. Ещё. Он понял, что в дверь что-то упирается. Какая-то палка. Ну да: подпёрли, чтобы не убежали, а потом

придут и убьют. Сожгут чем-нибудь, или взорвут - как в кино. Потолкал дверь - хОдит... Он вдруг почувствовал себя, к

ак киногерой перед самым решающим в жизни, решительным испытанием. Возможно, после сортира. Крепким Орешко

м себя почувствовал. 'Безумным Максом', как в боевике - коллеги ещё смеялись. Посмеёмся и мы ещё. Сейчас или ник