Крысиный заговор

– Хорошо, – согласилась Тюха.

Но Женя вдруг испуганно сказала:

– А вдруг… вдруг это не наш двор? Мы выйдем, а потом вас не найдём?

От этих слов Валерка зарыдал ещё горше, Маша совсем насупилась, и Тюха поняла, что выйти пока не удастся.

– Ладно. Давайте подождём немного, а потом снова покричим, – сказала она, присаживаясь на какое-то бревно.

Тюха надеялась, что рано или поздно Валерка успокоится и девочек удастся вывести. Она сказала самым бодрым тоном, какой только смогла изобразить:

– Давайте я пока вам объясню, как мы сюда попали и вообще… что происходит.

Глава 11 Встреча в Сокольниках

У Тюхиного папы был научный склад ума. Как правило, папа сначала всё обдумывал, а потом действовал. Этому очень помогали долгие поездки на метро. Пока проедешь пол-Москвы, успеешь основательно обдумать кучу проблем, научных и житейских. Кроме того, папа умел на редкость точно определять приоритеты. Он понимал, что написать и издать книгу (про себя папа называл её по-научному «монография») – дело первостепенной важности. И если всё получится, то и семье будет от этого большая польза.

Но теперь папа видел, что, пока он занимался монографией (да ещё переезд, да ещё Данилка… и двух лет как не бывало!), в семье успели накопиться серьёзные проблемы и противоречия. А кому следует их разрешать, как не главе этой семьи? Ясное дело – больше некому.

К решению домашних проблем папа подходил с той же научной основательностью, что и к своей работе. По дороге из гостей папа думал о Тюхе и пришёл к выводу, что он не только сейчас ничего о ней не знает, но и раньше не знал (а это безобразие, конечно, вопиющее). Значит, у него просто нет необходимых данных, чтобы начать решать проблемы дочки. У жены нужных сведений и того меньше: она сосредоточена на сыне.

В подобных случаях папа обычно обращался за помощью к опытным специалистам, которые могли знать больше, чем он сам. И ведь такой специалист имелся! В четвёртом классе Тюху, помнится, учила молоденькая, но весьма толковая девчушка – не чета той унылой формалистке, которая мучила этот класс раньше. И если кто-нибудь хоть что-то мог объяснить в происходящем, то это педагог, который Тюху знал и хорошо с ней ладил.

Отправляясь в понедельник на работу, папа предупредил маму, что немного задержится, потому что ему нужно получить одну важную консультацию.

– Ты не забыл, что обещал заехать к Коле и отвезти ему журналы? – напомнила мама.

Она напоминала про это всю зиму, но папе было некогда не то что съездить в Сокольники, а даже позвонить старому другу. И тот вдруг тоже отчего-то замолчал и перестал о себе напоминать. И даже Тюха уже давно не просила передать дяде Коле привет.

Папа, конечно, всё забыл, но виду не показал.

– А это по дороге, – сказал он. – Два дела сделаю в один заезд.

Освободившись на работе чуть пораньше, он загрузил в портфель стопку обещанных другу научных журналов и первым делом поехал в старую Тюхину школу. Но там ему не повезло: уроки тоже закончились пораньше. И Наталья Николаевна ушла домой. Папе даже сказали с оттенком то ли гордости, то ли вредности, что Наталья Николаевна недавно вышла замуж и теперь не сидит в школе с утра до вечера.

Что ж, папа дождался трамвая и поехал в Сокольники, к старому другу Коле, для которого собирал научные журналы.

Коля, как коренной москвич, имел комнату в старой коммуналке с видом чуть ли не на Кремль. Но жил в Сокольниках, в бревенчатой избушке, которую прекрасно приспособил к своим спартанским нуждам. Однако, подходя к избушке, папа понял, что холостяцкая жизнь Коли, кажется, закончилась. Раньше, по крайней мере, бельевых верёвок во дворе не наблюдалось. И небольших резиновых сапог рядом с большими на крыльце тоже не водилось. Папа окинул взглядом двор: нет ли тут и коляски? Но её не было. Зато за папой с интересом наблюдала крупная ворона, покачиваясь на еловой лапе.

Папа поднялся на крыльцо, постучал – и тут его ждала удача. Дверь открыла та самая учительница, которую он не застал в школе.

– Кто там? – крикнул откуда-то изнутри Коля.

– Твой друг и папа Насти Стрешневой, – ответила с улыбкой Наталья Николаевна.

Чай они пили на открытой террасе, причём из самовара, растопленного шишками. Папа рассказывал, а Коля и Наталья Николаевна внимательно его слушали. Ворона тоже перебралась поближе: слетела с ветки на перила террасы. Коля привычно выудил из вазочки печенье, поломал его на куски и положил на перила.

– Это твой слёток? – спросил папа.

– Да. Робин Дарквуд, – улыбнулся Коля. – Только какой он теперь слёток? Он взрослый парень. Я бы даже сказал, мужик. Семья тут у него. Как и у нас. Мы, правда, свадьбу громкую не праздновали, всё некогда было. Вот кончится учебный год… Ну ладно, ты рассказывай. Наташа часто вспоминает твою Настюху.

– Тюху, – поправила Наталья Николаевна. – Вам же понятно её имя?

Папа кивнул и тяжело вздохнул. Вот так обычно чувствует себя двоечник и хулиган, который испортил всё, что только можно, и теперь ждёт справедливого разноса.