Крысиный заговор

– Какая разница? – вдруг рассердилась Тюха. – Люди сами должны решать свои проблемы и расправляться с крысами. Пойдём. Я тебе помогу.

– Я опоздал… уйти, – ответил Том. – Меня, кажется, заморили жаждой.

– Но ведь вчера был дождь!

– Здесь не было дождя. Они его нарочно… не пустили. Если бы не твоя вода, я бы засох ещё вчера.

– Значит, сейчас мы уйдём прямо в Сад. Я тебя дотащу…

Но тут раздался громкий шум. В заброшенном депо вдруг вспыхнул яркий свет. Оттуда повалила толпа крыс в человеческом обличье. Они кричали и визжали от восторга – как болельщики на стадионе. Навстречу им из темноты валила другая толпа с графиней-крысой во главе. Стало понятно: крысы приветствовали именно её. Графиня встала между двух крысиных толп и громко объявила:

– Настал наш час! Я уничтожу жалкий сорняк, чтоб он нам больше не мешал. И этот город станет нашим!

Толпы в ответ опять подняли крик и визг. Тюха вскочила на ноги и сжала кулаки. В одном из них она почувствовала зажатое зрительное стекло, которое забыла положить в карман. Графиня-крыса с картинным жестом повернулась в сторону «жалкого сорняка» и вдруг увидела, что на неё в упор глядит девочка. Она мелькала во дворе – невзрачная и неприметная. Только теперь на голове её была корона королев Чертополоха, а в руке – огонь.

– Девочка с молнией! – выкрикнула графиня. – Порвите их, чтоб не осталось и клочков!

От этих слов Тюха почувствовала не страх, а гнев. Холодный и сверкающий, как свет молнии. Огонёк в её руке сам собой ярко вспыхнул. Это была всего лишь капля небесного огня, но Тюха знала, что с ней делать. Она собрала свет в увеличительное стекло и ослепительным лучом – как мечом – полоснула тёмную массу крыс, мчавшихся прямо на неё. Всё пространство между Тюхой и депо заполыхало, а потом покрылось пеплом. Одна графиня ещё стояла посреди этого пепелища. И Тюха со всего размаху, как старшеклассники учебную гранату, швырнула в неё шар белого огня. В этот миг Тюхе показалось, что шар вобрал в себя не только силу молнии и её собственный гнев. К ним словно бы добавилась вспышка ярости и отчаянья… На миг Тюха ослепла. Потом стало темно и очень тихо.

Медленно, словно нехотя стал возвращаться серый сумрак. Тюха обернулась к Тому, но его не было. Там, где он только что лежал, остался лишь сухой кустик чертополоха. Тюха вновь встала на колени и тронула его колючки. Куст легко отделился от земли, словно отсох от корня.

– А я даже не поглядела на тебя, когда плеснула горсть воды, – проговорила она тихо. – А могла вылить хоть ведро… И ночью радовалась, что лил дождь. А ты тут умирал от жажды. Как же ты… почему не позвал на помощь? Зачем выплеснул весь остаток сил? Боялся, что я не смогу справиться с графиней? А вдруг тебя ещё можно было спасти?

Куст сухой колючки не отвечал, но в тишине вдруг раздался лёгкий шум, поднялся ветер, на землю неведомо откуда опустился Робин и тут же встал в обличье человека. Тюха тоже поднялась на ноги.

– Как ты сюда попал? Зачем? – спросила она.

– Да просто прилетел, – ответил Робин. – Мне донна Кардо Баррикверо так и сказала: лети к Тому. Наверняка Тюха пошла к нему на выручку. Что тут у вас горело? Я зарево ещё издалека заметил. На него и летел.

– Крысы, – ответила Тюха и сама удивилась, как спокойно прозвучал её голос. – Я их сожгла остатком молнии, который у меня случайно сохранился.

– Остатком молнии? – Робин ещё раз поглядел на пепел и только головою покачал. – А с Томом что?

– Он высох, – сказала Тюха тем же ровным, твёрдым голосом. – Они здесь заморили его жаждой и вытянули из него все силы. А я не знала… не почувствовала…

– Понятно, – ответил Робин, причём так же невозмутимо, как и Тюха. – Ну ладно. Ты иди домой. Твоя дорожка тебя ждёт, я видел. А я возьму его и отнесу.

– Куда?

– В другое царство. Туда, к живой воде…

И Робин, не вдаваясь в объяснения, вновь стал большой вороной. Взял в клюв сухой чертополох и улетел во тьму. Тюха осталась на заброшенных путях одна. Она медленно побрела прочь от депо. Стена, отделявшая это место от остального мира, пропала, вокруг стемнело, но впереди вспыхнули огоньки осколков. Тюха не думала, куда ведёт призрачный путь: к изнанке зеркала, домой или вообще в неведомый мир. Ей было всё равно. Но странная дорожка, будто послушавшись приказа Робина, вернула Тюху в её комнату и лишь затем погасла.

Тюха в недоумении огляделась. В комнате было темно, за окном горели желтоватым светом обычные фонари. Створка окна была открыта – для Робина. Окно Тюха прикрыла: её вдруг начал бить озноб. Разделась и забралась с головой под одеяло. Откуда-то издалека к ней постепенно стали приходить мысли.