Крысоловка

Она закрыла глаза, и вдруг что-то ударило ее по ноге. Она заскулила. Что это? Животное?! Крыса запрыгнула на постель?

Через силу села. Ее трясло, все тело, каждая его клеточка, дрожало.

Наверху, у Розы, раздался стук где-то за спиной хозяйки.

Вжавшись в стену, Ингрид смотрела, как на лице Розы проступает ужас, как она оборачивается.

И снова тьма.

Роза

Вставая, пошатнулась, упала. Поскользнулась, один тапок куда-то отлетел.

Вновь постучали. Выбежала в прихожую в чулках. Кто так поздно? Кому вообще она могла понадобиться?

Не Томас, он вряд ли, она уже перестала надеяться. Прислушалась, за дверью шаги.

Если сидеть тихо, подумают, что сплю.

Но ведь в окнах свет.

Проклятие.

Кто же это? Тип с овчаркой, разузнавший, где она живет, явился отомстить? Или… неужто Титус? Привезли на «скорой»?

Вновь стук, прямо по ушам. Приоткрыла дверь – так, чтобы осталась щелка. И почему только она не поставила цепочку! При жизни Акелы она не ведала страха. А теперь…

На крыльце стоял мужчина, стараясь держаться подальше от мокрого ковра. Клас Шредер.

Пахнуло алкоголем.

– Как у вас тут, черт, сложно… Сложно, да.

– Я знаю, простите. Но иначе ковер не высохнет.

– Вы ведь не спали? Увидел свет и решился…

– Нет-нет… я работаю.

– Я хотел вам кое-что показать. Нашел у себя в библиотеке. Вот, взгляните! – Он торжественно протянул какой-то предмет.

Книга.

В переплете, с разрезанными страницами.

Никакого рисунка на обложке, только текст.

Стихи Мануэля Рамиреса.

– Какое совпадение, верно? – воскликнул Клас Шредер. – Он еще и поэт, вы не знали?

– Э… нет, не знала.

– Извините, можно я зайду к вам ненадолго, на минутку? Знаю-знаю, вы заняты, но на минутку. Мне бы так хотелось хоть мельком взглянуть на ту рукопись.

В голове ни единого повода, чтобы не пустить его.

– У меня так неприбрано, – пробормотала она.

Клас Шредер улыбнулся:

– Ох, не думаю, что мы, мужики, обращаем внимание на такие вещи.

«Заигрывает, – удивилась Роза. – Неужели пытается приударить?»

– Ну, тогда милости прошу.

Прошел, не снимая обуви. Большую часть жизни провел за границей. Там так принято, там люди никогда не разгуливают в носках, когда приходят в гости.

Нашел сразу же, будто чуял. В гостиной, на диване. Единственное место, куда можно сесть. Кресло и стул были завалены бумагами.

– Вы полагаете, что я флиртую?

– Ну, это очевидно.

Оглядел комнату:

– Как у вас тут хорошо. Уютно.

– Спасибо.

– Похоже, вам нравится здесь жить.

Кивнула.

– Ничего не нужно сделать? Починить что-то?

– Нет, не нужно.

– Потому что если нужно, то только скажите. Имейте в виду.

Спровадить его поскорей, но без скандала. Лихорадочно думала, как это сделать.

Гость откинулся на спинку кресла, заложил руки за голову.

– А вы теперь одна живете? У вас сын есть, насколько я помню. Музыкант, правильно?

Сердце скачет в груди. Сказала:

– Да. Томас. Но сейчас он за границей, ну, вы знаете, рюкзак за плечи…

– Отлично, отлично. Замечательно, если в юности можешь попутешествовать вволю.

– Согласна.

– Да и девушкам тоже полезно бывать за границей. А ваш парень… разве у него не было своей музыкальной группы?

– Он мечтал о музыкальной карьере, – тихо ответила она. – Но вы ведь знаете, как бывает. В наше время молодежь нетерпелива.

– Вы как-то говорили, что думаете обустроить подвал. Чтобы они там собирались, устраивали джемы, или как у них это называется… Из этой идеи что-нибудь вышло?

– Начали. Но ничего не завершили. Бросили на полпути. Нет у них терпения.

– А что у вас там?

– Где?

– В подвале.

– Да ничего. Храню всякий хлам. Ну, тот, что под ногами вечно путается.

Бросил на нее непонятный взгляд. Роза торопливо заворошила рукопись, лежавшую на столе. Вытянула несколько страниц, положила перед собой.

– Да, кстати, рукопись… Правда, ошибок хватает. Но вы можете взглянуть, если хотите.

Принял страницы, полистал.

– «Слезы пепла», надо же… – Рассмеялся. – Да, вижу, работенка вам выпала изрядная.

– В издательстве считают, что Рамирес получит Нобелевскую премию.

– Вполне вероятно.

– А что вы думаете по поводу такой вот фразы? – Она вытащила страницу, на которой застряла. – «Метафоры подобны тебе, бежавшему греха». Где здесь смысл?

Он возбужденно посмотрел на нее:

– Неужели не понимаете? Это же…

Забрал у нее лист, принялся читать. Нахмурился.

– Подобны тебе, бежавшему греха… Поколение, что бежит прочь… Это очень в духе Рамиреса. – Отложил листок, взял принесенную книгу. – Вот, послушайте!

Стрела
Прочь убегающей
Точке
Прощения
Падающего с плачем…

Слова испугали ее. Он специально? Прощение… падающего… плач… почему он выбрал именно эти строки? Неужели что-то подозревает? Незаметно накатило головокружение. Пришлось присесть, но место было только на диване, рядом с ним.

– Что с вами? – участливо спросил гость. – Вам нехорошо?

– Не знаю… голова закружилась… пройдет.

Похлопал ее по коленке:

– У вас кругом идет голова от поэзии Рамиреса! Значит, он поистине достоин Нобелевской премии!

Она чувствовала, что сильно побледнела. Подмышки увлажнились. Глаза его были близко. Слишком близко.