Крысоловка

Набрала домашний номер редактора. Через несколько сигналов, когда уже собралась было положить трубку, ответила женщина, отрывисто и сердито:

– Фабиола.

– Простите?

– Фабиола. Фабиола Свендсен.

– Ага. – Чуть не вылетело из головы, зачем звонит. Неужто жену его зовут Фабиола? Вот имечко. – Извините, я хотела…

В трубке послышались детские крики. Пронзительные, визгливые голоса. Близняшки.

– Мама, он сломал мой «лего»… Мама! Ну скажи ему!

Удар и рев. Пронзительный крик. Розе пришлось отвести трубку от уха. Услышала, как женщина отчитывает детей.

– Алло?

– Да, кто это? Что вам угодно?

– Здравствуйте, меня зовут Роза Бруи. Я корректор, работаю для «Карлбакса». Хотелось бы переговорить с Оскаром по одному вопросу. Я бы не стала звонить домой, если бы не… – Еще один детский вопль заставил ее умолкнуть.

– Его нет дома, – сердито ответила женщина.

– Н-нет дома?

– Какой-то праздник, отмечает в компании издателей. То ли презентация, то ли еще что-то. В общем, дома его нет.

– Вы не знаете, когда он вернется?

Женщина рассмеялась. Затем, похоже, ухватила кого-то из детей. Роза услышала плач и стук.

– Нет. Не знаю.

– Тогда простите за беспокойство. Позвоню ему завтра утром на работу.

– Давайте.

В трубке раздались гудки отбоя.

Сообразила, что нужно было попросить номер мобильного. Ладно, номер она сумеет раздобыть. Но глупо названивать Оскару в самый разгар вечеринки. Он снова исхитрился взять над ней верх. Позвонит завтра утром на работу. Лучшее, что может сделать.

Сосредоточившись, прочла несколько страниц. Сидела спиной к кухне. Внезапно почувствовала, что в комнате кто-то есть. Прямо за спиной. Быстро оглянулась. Никого.

Но звук… Послышалось?

Сунула ноги в тапочки, прошла на кухню. Затаила дыхание. Глянула на люк, на опущенное железное кольцо. Шевельнулось? Нет. Конечно же, нет. Как бы та женщина выбралась?

Без ковра кухня казалась голой и грязной. Негостеприимной. Если ковер не высохнет завтра, придется новый добывать. Не хочется больше видеть этот люк, сил нет.

Или настелить сверху доски? Замуровать.

Опустилась на колени. Пальцы сомкнулись вокруг кольца, и будто электрическим током дернуло. Помимо воли прижалась губами к щели, всхлипнула, короткие, сдавленные рыдания.

– Мне нужно работать, – простонала она. – Черт, у меня уже все должно быть готово!

Почувствовала, как сжимаются пальцы. Как скользит вверх крышка люка. Порыв спертого воздуха, будто вихрь. Вонь рвоты и экскрементов.

Всмотрелась в темноту.

Ждала отклика.

Женщина лежала на кровати, завернувшись в одеяло. Дышит? Непонятно. Желудок сжал спазм. На полу валялась пластиковая упаковка из-под каши. Вылизана дочиста.

– Эй? – громко позвала Роза.

Груда на кровати пошевелилась. Одеяло сползло, серо-белое лицо, пронзительный взгляд:

– Помоги…

Одна рука вывернута под неестественным углом, распухла, такая же бесформенная, как хозяйка.

Но она поела, это очевидно. Роза встала и прошла к холодильнику. Достала еще одну упаковку каши. Бросила в дыру. Попала на кровать, по ноге женщине. Та заскулила, затем хрипло, утробно, нечеловеческим голосом выговорила:

– Пожалуйста… пожалуйста… помоги…

Ответить Роза не успела. В дверь постучали.

Ингрид

Чистый, резкий воздух обрушился вместе со светом. Она посмотрела на свет, заставив голос звучать во всю силу:

– Помоги… пожалуйста, помоги…

Над головой, подобно луне, висело лицо Розы.

Нужно приподняться и посмотреть на пол. То, что там чавкало, – оно еще здесь? Или то были ее фантазии, страхи? Она всегда с легкостью принимала фантазии за реальность. Делала из мухи слона. Титуса эта ее привычка всегда раздражала – она помнит.

По-твоему, я и сейчас преувеличиваю? А?

– Эй… – прошептала она, но вышло почти неслышно.

Приподняться, посмотреть. Шея не гнулась, онемела, как и все тело, точно мышцы уже сдались. И тут она придумала. Словно из самых глубин отчаяния всплыл мультяшный кадр, помеченный горящей свечой.

– Роза, я сделаю все, что ты хочешь, только выпусти меня. Все, что принадлежит мне, станет твоим. Займи мое место, перебирайся в мой дом… мои деньги, мое имущество, все. Это в тысячу раз лучше, чем жизнь в лесу. Я тебе все отпишу… и его тоже отдам, пусть остается с тобой… я хочу отдать тебе все… я в долгу перед тобой из-за того зла, что причинила тебе. А взамен прошу лишь обо одном…

Луна вверху молчала.

Может, она все это лишь подумала? Может, вслух ничего не произнесла?

И все же выход, это выход. Наследство Титуса. Та часть, что причиталась ей. Она отдаст Розе все. Ничего себе не оставит. Переедет к Марии, а когда встанет на ноги, найдет съемную квартиру. Назад в Хускварну! Домой, да и цены там не в пример ниже; там, дома, у озера, она будет в безопасности, там ее корни. И работу она там найдет – устроится в «Академкнигу» в Йончепинге, с ее-то солидным опытом…

– Что скажешь? Неужели ты против?

Сияющий, бездвижный лунный лик.

– Ну пожалуйста, пожалуйста… Если ты опасаешься, что… ну всего этого… я клянусь, никому ничего не расскажу… Клянусь!

Никакого отклика.

Нет, на сострадание рассчитывать не приходилось.