Крысы появляются ночью

— Так точно, сэр! Его зовут Зигфрид Паули. Друзья зовут его просто Сид. Ему тридцать семь лет, женат, детей нет. Две недели назад, вследствие мнимого банкротства своего шефа, он потерял выгодное место.

— Где он работал? — спросил Батлер.

— Редактором в одном частном агентстве печати. Вот его фото.

Батлер взял фотокарточку и стал внимательно разглядывать ее.

— Почему вы уверены, что этот человек подходит для нас?

— Он журналист, а значит, обладает достаточно гибким умом. Он связан с восточным сектором Берлина: иногда бывал там в пресс-клубе и был аккредитован на всех пресс-конференциях. Я объяснил ему, что мы нуждаемся в его помощи для обработки и оценки экономических сообщений из восточной зоны. После этого он согласился и поставил свою подпись.

— Так, значит, он совершенно не представляет, чем ему придется заниматься в действительности? — спросил Батлер.

— Об этом он еще не подозревает, — самодовольно усмехнулся Перси, но, заметив непроницаемое выражение лица шефа, сразу же стал серьезным и деловито закончил:

— Проба почерка уже находится у экспертов.

— Телосложение?

— Крепкое.

— Хобби[3]?

— Автомобили. Имеет маленькую машину «шпортваген», пьет и курит умеренно, довольно счастлив в браке. Вот список его подруг за последние три года. Их не так много, но одна из них представляет особый интерес. Я подчеркнул ее имя и на обратной стороне листа добавил кое-какие комментарии.

Батлер пробежал глазами приписку и удовлетворенно хмыкнул. С нее можно будет начать, если с этим Паули у них появятся неожиданные затруднения.

— Он твердо запомнил, что даже со своей женой не должен говорить о связи с нами?

— Конечно, сэр!

— Вы дали ему денег?

— Так точно, сэр! Как обычно, тысячу марок. Расписку я приколол к акту.

Батлер встал.

— Сейчас я уезжаю. Позже проинформируйте меня о его жене, ее привычках и слабостях, а также о всех остальных его родственниках.

— Будет сделано, сэр! — отчеканил лейтенант, протягивая Батлеру плащ-пальто.

II

Дорис быстрыми шагами обошла маленькую гостиную, поправила цветы на столике у софы, полила карликовую каучуковую пальму, передвинула вправо одно из небольших мягких кресел в стиле модерн, поправила расшитую яркими узорами подушку — все в комнате встало на свое место. Тогда она, сама не замечая этого, стала передвигать кое-что во второй раз. И на часы она поглядывала очень часто, хотя хорошо знала, сколько сейчас времени.

«Почему же не идет Сид?» — с нетерпением думала она. Ужин ждал его уже целый час. Раньше, когда Сид опаздывал, он всегда звонил. Правда, несколько раз он забывал позвонить, но прежде это как-то не вызывало беспокойства.

С тех пор как Сид потерял место, Дорис стала вдвойне чувствительна к каждому нарушению ритма их прежде спокойной жизни и каждый раз видела в этом дурное предзнаменование.

Подойдя к окну, она взглянула на темнеющую улицу.

Начинался дождь. Сквозь полосы света от уличного фонаря струились серебристые капли. Голые мокрые ветки отливали черным лаком. Место под фонарем, куда Сид обычно ставил свой «шпортваген», пустовало.

«Почему он не пришел вовремя именно сегодня, когда он так нужен мне?»

Внезапно Дорис снова почувствовала головокружение. Фонарь за окном вдруг стал медленно покачиваться и удаляться. Она схватилась за ручку оконной рамы, колени ее, став мягкими, подкосились. Тошнота подкатывала к горлу.

Но вот фонарь вернулся на свое прежнее место и больше уже не двигался. Приступ миновал. Дорис слабо улыбнулась, проведя ладонью по взмокшему лбу. Дыхание ее еще не успокоилось, но она не испытывала страха. Сегодня вечером она скажет Сиду, что с ней происходит.

Он так ждал этого! Но обрадуется ли он теперь, когда у них появилось столько забот?..

Дорис выпрямилась. В эту минуту раздался звонок у входной двери. Обычно в это время к ним никто не приходил.

«Неужели с Сидом что-то произошло? Может, несчастный случай?» Дорис поспешила к двери. Узнав в пришедшем Винкельмана, коллегу ее мужа, она облегченно вздохнула.

— Я не хочу вас беспокоить, я ненадолго, — смущенно пробормотал Винкельман, — я только заглянул, чтобы кое-что спросить у Сида.

На минуту Дорис заколебалась, пригла^ шать ли столь позднего гостя остаться, но затем подумала, что, пожалуй, ей будет легче ждать Сида, и даже обрадовалась, что можно отвлечься от своих мыслей.

«Возможно, он что-нибудь узнал о работе для Сида», — подумала она, протягивая Винкельману вешалку для мокрого плаща.

Дорис провела его в комнату и предложила рюмку коньяку.

— Вы уже нашли себе новое место?

Винкельман покачал головой.

— Безнадежно искать работу здесь, в Берлине, да к тому же сейчас, незадолго до рождества. Ни одно издательство сейчас не возьмет новых редакторов, хотя бы из-за одних только наградных. А у Сида как, есть что-нибудь подходящее?

— Нет. Но до начала января мы сможем продержаться. Остались небольшие сбережения. А на днях мы должны получить деньги за ноябрь.

Винкельман удивленно посмотрел на Дорис и опустил недопитую рюмку.

— Ноябрьская получка?