Крыжовенное варенье (СИ)

— Меня интересуют давнишние дела. Произошедшие еще до царствования Елизаветы Петровны и не в столице, а в Печерском монастыре под Псковом.

Лопухин был удивлен:

— Чем же я тут могу помочь, в то время я еще не народился даже…

— Хочу заслать в монастырь своего помощника. А от вас прошу рекомендательное письмо. Так, мол, и так, посодействуйте паломнику. Ответьте на его вопросы, ищет человек сведения о родственниках, некогда проживавших при монастыре. Ведь вы дружны с настоятелем сего заведения. Не так ли?

Лопухину ничего не оставалось, кроме как согласиться и оказать требуемую услугу гостю. Всем известно, положение у исполняющего обязанности обер-полицеймейстера шаткое. Чичерин, вон, был изгнан с позором. Да и сам Павел Васильевич пока лишь исполняет обязанности начальника по сыскной части. А Анклебер у государыни в чести, — это всем известно. Жестом указал на дверь:

— Пройдемте в кабинет, при вас же письмо и составлю.

Звонок другу

Москва, сентябрь 2000-го года.

Супруги Чижовы признали в Генрихе Ильиче того самого бородатого спутника Елены Сыроежкиной в театре. Гридасов к тому времени уже следил за Марией Алексеевной. Чего проще, потолкаться возле театрального киоска и подслушать куда, да на какое число дамочка берет билет. Ему даже повезло. Успел расслышать, на какой ряд и на какие места. Тут же взял еще парочку билетов, на ряд поблизости.

Дальше предстояло выяснить, кого из подруг госпожи Чижовой выгоднее всего пригласить на спектакль. Кое-какие проработки на этот счет уже имелись: две бывшие одноклассницы, одна коллега с прежней работы, соседка. Впрочем, соседка была персонажем, хотя и удобным, но опасным, слишком близка в отношениях на сегодняшний день. Куда проще с соратницами по школьной парте. И про дневник скорее могли знать, ибо общались в те времена, когда живы были и мать, и бабушка. И уж совсем повезло креативному директору «Картопака», когда выяснилось, что одна из этих самых однокашниц ныне ведущая на ТВ.

Знакомство с Сыроежкиной состоялось весьма органично. Даже повод изобретать не пришлось, требовалось новое знаменитое лицо для фирменной рекламы, пригласили на кастинг. Правда, потом отказали. Но до объявления итогов Генрих Ильич успел-таки затащить дамочку на спектакль.

В выдумке «вызирщику» от меркурианцев мало кто мог противостоять. Каждое свое преступление он разрабатывал детально, с творческим подходом. Словно спектакль режиссировал. В любимом Ольгой ВГИКе ему поставили бы «отлично».

Он и сам этим гордился. На допросе про все свои «кунштюки» рассказывал барственным тоном. Не утаил и повествование о том, как подбирался к Ольге.

Ну, то, что в Останкино не за зарплатой и не за славой пришел, — понятно. Но, вот облом: перстень, что периодически появлялся на точеном пальчике госпожи Лобенко, уж очень походил на Екатерининский, хотя был украшен явно не изумрудом. Та или не та оправа, необходимо было проверить у специалиста. И тут нашему баловню судьбы снова повезло.

Однажды он подслушал, как Ольга жаловалась Верочке на свое материальное положение. Было это осенью 1998-го года. В стране грянул дефолт! Зарплату выдавать временно перестали… На что жить? Верочка посоветовала подруге сходить в ломбард:

— Это как взять деньги в долг, под залог. Выплатят зарплату — выкупишь.

И Лобенко, не подозревая, что уже давным-давно находится под наблюдением у полоумного фанатика, как бы сама себе вслух пообещала:

— Прямо сегодня после работы и пойду. А что, заодно и узнаю, чего стоят мои «фамильные драгоценности».

План у Гридасова созрел мгновенно: «проводить» Лобенко до ломбарда. Подождать, пока она оттуда выйдет. А потом, дав взятку приемщику, расспросить его о сданных вещах. Во-первых, так он удостоверится, что перстень действительно тот самый, старинный, Екатерининский… (А то мало ли на свете похожих украшений, изумруда-то в нем нет) Во-вторых, возможно, получится, за хорошие деньги, выкупить кольцо раньше срока.

План удался наполовину (подлинность оправы перстня подтвердилась). Мог бы удастся и полностью, если бы приемщик в ломбарде не оказался пройдохой и скупердяем. Он, видите ли, честно назвал Ольге цену за комплект с горным хрусталем (там приуменьшать было нечего), а вот истинную стоимость серебряного перстня объявлять не стал. Решил взять его за копейки, а потом «толкнуть» знакомому антиквариату. Перед Лобенко же, если та придет выкупать, извиниться, мол, напутали в документации, пустили в оборот раньше срока. И в качестве компенсации выдать ей новое, золотое, колечко. По его замыслу, Ольга такому обмену должна была только обрадоваться. В одном просчитался: клиентку объявленная сумма не устроила, она не стала сдавать украшения, развернулась и ушла…