Кржижановский

К сентябрю общие расходы комиссии, в которой работало около двухсот лучших российских инженеров и техников, составили два с небольшим миллиона рублей. Пять миллионов, отпущенные сразу на работу комиссии, не были израсходованы. Дело оказалось совсем не в деньгах, и в этом Глеб Максимилианович усматривал признаки психологического перелома.

К сентябрю, например, потеряла смысл широко ранее использовавшаяся система так называемого «пожетонно-го» вознаграждения для членов комиссии — то есть оплата их присутствия на каждом отдельном заседании. Пожетонное вознаграждение не понадобилось. Увлеклись инженеры, видимо, тем, что вознаграждало их лучше всяких денег. Увлеклись работой по преобразованию России.

Были в ведомостях и совсем мелкие детали, которые тоже, однако, были показательны.

«Государственному магазину за пять аршин кальки… 325 руб,

то же, за гуммиарабик, два флакона туши… 150 руб,

Шереметовой, за гуммиарабик… 90 руб,

Смильго, за ленты для пишущих машин… 1750 руб,

Смирнову, за сургуч… 875 руб.

(Какие безумные цены кругом! Спички — сто рублей, свеча — пятьсот, фунт муки — тысяча.)

Петроградскому государственному складу № 4 за денатурированный спирт … 33 руб. 63 коп.

(Только здесь сохранились еще копейки, на государственном складе. Вокруг — тысячи и миллионы.)

Механику Оглы — за починку двух пишущих машин… 5000 руб.

Телеграмма срочная… 150 руб.

(Как ощущается разница цен! То, что предлагает государство — обходится дешево; то, что продается «по договоренности», повинуясь рыночной стихии, — неимоверно дорого. Но уже ощутима рука государства, препятствующая взвинчиванию цен, уже есть государственный сектор.)

Оплата перевода: «Электрификация шведской страны» — 1200 руб. за строчку…»

Вот кому заплатили поистине по-королевски — переводчику! Это — за срочность. Нужно будет перечитать перевод, рассказать Ильичу о том, что пишет инженер Свен Любек.

Ленин очень интересовался электрификацией в других странах, но не очень-то верил в то, что из этих затей что-нибудь получится.

— Почему, Владимир Ильич?

— Да потому что у них социализма нет. А мы социализм протащили уже в повседневную жизнь… У нас — власть советская.

13 ноября в кабинет Кржижановского в ВСНХ заглянул крестьянин Сергей Курков. Он был у Кржижановского частым гостем по делам строящейся в подмосковном селе Кашире небольшой электростанции. Станция была маломощной, но важной — она была из первых, строящихся в соответствии с планом ГОЭЛРО и при помощи ГОЭЛРО.

Сергей на этот раз ничего не просил.

— Готова станция. Завтра открываем электрическое освещение. Приезжайте. Вот и для гражданина Ленина приглашение. Хотели бы видеть на великом празднике кашинских крестьян инициаторов электрификации. Вы у него бываете. Его присутствие весьма желательно.

— Хорошо, Сергей, передам.

Ильич дал согласие приехать.

Ленина очень увлекали возможности автоматизации, централизованного управления волей тысяч людей и мощью миллионов механизмов. Глеб Максимилианович поражался той прозорливости, которую порой проявлял Ильич в сложнейших стратегических вопросах техники.

Однажды Глеб Максимилианович принес ему карту намечаемых к постройке по плану ГОЭЛРО станций. Вокруг каждой станции была в масштабе проведена окружность радиусом около сотни верст, обозначавшая возможный район обслуживания потребителей. Ленин долго и внимательно изучал карту и вдруг сказал:

— Кольца не получается.

Глеб Максимилианович поразился. Действительно, намечаемые к постройке станции иногда были далеко друг от друга, и их «круги» в некоторых местах не пересекались между собой. Объективно это означало, что преимущества всеобщей электрификации не будут использованы полностью — не было кольцевания станций в энергетическую систему, сулившую большие выгоды. Ильич тут же это заметил и предложил увеличить радиус окружностей (это зависит как будто от напряжения?) или наметить в промежутках между окружностями дополнительные станции.

Ильич как-то попросил Глеба дать почитать ему какой-нибудь учебник электротехники. Тот притащил двухтомник, написанный весьма популярным автором. Через некоторое время Ильич с негодованием вернул книги, заявив:

— Я такого идиота читать не буду.

— Что случилось?

В ответ Ленин прочитал длиннейшую цитату из этого труда, где автор, пытаясь быть популярным и понятным, сравнивал движение электронов с переселением народов. Это показалось Ильичу страшно неуместным.

Он не очень жаловал «киловатт».

— Посудите сами, Глеб Максимилианович, как сможет полудикий крестьянин где-нибудь в российской глубинке представить мощность в один миллион семьсот пятьдесят тысяч киловатт, которую вы наметили для российских электростанций? Много это или мало? А сколько это будет, к примеру, «машинных рабов» или «работников»?

Глеб Максимилианович при этих словах призадумался.