Кржижановский

Флаксерман, руководитель пусковой комиссии Энергоцентра, вспоминал, что в 1931 году было введено три четверти мощностей, предусматривавшихся планом ГОЭЛРО. Программа этого года имела исключительное значение для индустрии и сельского хозяйства страны в целом. В третьем году пятилетки полностью выявилась решающая роль энергетики. Расширение Штеровской и ввод Зуевской станций позволяли увеличивать добычу угля в Донбассе, Магнитогорская и Кузнецкая обеспечивали пуск двух металлургических гигантов — это служило материальной основой индустриального машиностроения. Сталинградская ГРЭС, построенная скоростным методом всего за шестнадцать месяцев, дала силы тракторному заводу. Глеб Максимилианович сумел превратить Энергоцентр в центральный штаб энергетического строительства страны. По всей стране развернулось великое соревнование под лозунгом «Пятилетку — в четыре года!» — и Кржижановский радовался тому, что идея о пятилетке как творчестве масс воплощается в жизнь.

Первый план ГОЭЛРО был выполнен.

Страна получила 1750 тысяч киловатт энергетических мощностей, введенных в соответствии с планом ГОЭЛРО. Это произошло в апреле 1931 года.

Рапорт об этом подписывался в кабинете Кржижановского.

Рапорт направлялся Центральному Комитету.

Великий момент! Всем хотелось продлить его, Глеб Максимилианович сам понимал это, не спешил. Он смотрел на присутствующих в кабинете единомышленников, друзей, коллег. Но здесь не было одного человека, которому происходящее подарило бы минуты счастья. Не было Ильича…

Глеб Максимилианович посмотрел на окно, его распахнули. Весенняя Москва шумела внизу, Москва суровой бедности первой пятилетки, но уже неразутая, нераздетая и неголодная.

— Если бы был жив Ильич, — с горечью сказал Кржижановский.

Кржижановский хотел, чтобы Энергоцентр смотрел вперед. Он мечтал о втором плане ГОЭЛРО. Он всячески поддерживал выступления в печати по этому вопросу. Флаксерман написал статью в газету «За индустриализацию». Основная идея — выпустить «второй том» ГОЭЛРО. Он уже опубликовал в журнале «Проблемы экономики» «Черновые наброски заданий к генеральному плану электрификации», где указывались общие показатели роста всего народного хозяйства на 10–15 лет вперед с примерным перечнем электростанций. Глеб Максимилианович подсказал автору не только название этой статьи, но и ее основные положения.

В Энергоцентре собралась большая группа энтузиастов, предлагавших дерзкие проекты. Некоторые сотрудники пришли с Глебом Максимилиановичем из Госплана, например, способный экономист Борис Кузнецов. Он в то время разрабатывал рациональную схему «Единой высоковольтной сети — СССР» — прообраза будущих энергетических систем. Многие приходили с проектами гигантских электростанций на сибирских реках, на Волге. Волжскую станцию, так же как и единую высоковольтную сеть, и электростанции на реках Сибири, можно было включать в перспективный план развития энергетики.

Энергоцентр имел собственный институт — Научно-исследовательский институт энергетики и электрификации. Кржижановский предложил возглавить институт Кузнецову и не ошибся. В институте стал культивироваться, как и во всем Энергоцентре, интерес к прогнозам, к перспективному планированию и разработке промышленно-экономических комплексов.

Это стало одной из ярких черт зарождающейся школы Г. М. Кржижановского.

Призывая своих сотрудников «учиться мечтать», он в то же время следил за тем, чтобы они не отрывались от реальности.

— Часто при рассмотрении наметок на вторую пятилетку, — рассказывал В. Ю. Стеклов, — Г. М. Кржижановский сдерживал наш размах, когда в течение ближайших пяти лет мы хотели воплотить в жизнь все наши мечты… К их числу следует отнести сооружение мощных ветряных электростанций, солнечных установок большой мощности, использование термоэлектрических установок…

Дерзких проектов хватало и без ветряных двигателей. В группу Стеклова постепенно стекались «мечтатели»: инженер Малышев, разрабатывающий проекты мощной ГЭС на Ангаре, Рудницкий, ратовавший за ГЭС на Енисее, Лубны-Герцик, предлагавший каскад ГЭС на Иртыше. Приходил в огромной шляпе с широчайшими полями черноволосый великан с горящим взглядом.

— Грузинский поэт Паоло Яшвили, — представился он. Паоло был общественным ходатаем от Грузии: он предлагал построить там несколько крупных станций.

Заходил священнослужитель в рясе, с крестом — Флоренский, он был выдающимся электротехником, и его проекты поражали виртуозностью инженерного решения.

Руководил плановым отделом Кукель-Краевский — энтузиаст энергетики. В свое время он был направлен на дипломатическую службу, но, не переехав границу, стал бомбардировать наркомат письмами: не разрешат ли ему остаться, заняться энергетикой? Разрешили.

В Энергоцентре Кржижановский проводил в жизнь свои идеи о централизации энергоснабжения больших городов путем постройки крупных теплоэлектроцентралей — ТЭЦ.