Ксенофоб

Это я описывал все долго, а на деле, с того момента как Лечи влетел в комнату, прошло не более полминуты.

Ему не хватило этого времени, чтобы справиться со ставнями. Когда я вошел, Лечи лежал лицом вниз у распахнутого окна, наполовину раскрытые темно-зеленые ставни радовали взор свежей краской, а из стены под подоконником торчали металлические штыри.

Федя сидел верхом на Лечи и с размаху угощал его кулачищем по голове. Лицо Лечи стукалось об пол, по которому уже расползалось кровавое пятно.

– Полегче! – напомнил я. – Нам его еще допрашивать.

– Ничего, бык здоровый, не окочурится, – Федя навернул еще разок кулаком, ухватил пленного подмышки, и, без видимых усилий, рывком усадил на стул. – Только дернись, падла – моментом башку снесу.

По-моему, предупреждение было излишним: Лечи был в нокдауне, вовсю «плыл», и вообще до сих пор пребывал в сознании только лишь благодаря своей крепкой стати.

Филин схватил женщину за волосы и втащил ее в комнату. Женщина отчаянно вопила и пыталась вырваться. Филин бросил ее на пол, под ноги Лечи, наступил на голову, и ткнув стволом ружья в стену, что-то крикнул по-чеченски.

Однако...

Женщина неожиданно умолкла. Видимо, Филин пообещал сделать что-то уж совсем из ряда вон.

Филин убрал ногу с головы женщины и что-то спросил.

Женщина села на колени, молча кивнула и закрыла лицо руками. Ее всю трясло.

– Это жена Рамзана, – пояснил Филин, переламывая ружье и осматривая патроны.

– А где Рамзан? – поинтересовался Федя.

– На стройке, – Филин чему-то усмехнулся, вставил патроны обратно и вновь привел ружье в боевое состояние. – В ночную смену.

– Э, при чем тут семья? – ожил Лечи. – Давай, решайте со мной – пусть она уйдет!

– Кстати, семья знает, чем ты занимаешься в парках и прочих общественных местах? – Филин кивнул на женщину. – Может, расскажем ей? И покажем заодно...

– Э, вы че? – эмоции на окровавленном лице Лечи прочесть было сложно – но в его плавающем взоре господствовали смятение и отчаяние. – Ребята – все что хотите! Будьте людьми, пусть она уйдет!

– Нет, она нам нужна, – отрезал Филин. – Этого типа ты знаешь. А помнишь женщину, что была с ним в парке? Вот этот бугай – ее муж. Ну и – попробуй догадайся, что они сейчас будут делать с женой твоего брата.

– Ребята... Ребята, я прошу вас...

– Впрочем, есть вариант...

– Да, да, я же сказал – все что хотите!!!

– Нам надо немного. Правильные ответы на четыре вопроса, и телефон Руслана.

– Телефон в куртке, – заторопился Лечи. – Там номер есть...

Филин передал ружье Феде и достал из куртки Лечи телефон.

– Замечательно. Прямо сейчас и позвоним.

– Не получится, – Лечи помотал головой, брызнув на чисто выбеленную стену мелкой краповой россыпью. – Он уже неделю по нему не отвечает. Клянусь – не нарочно, в натуре, не отвечает! Он часто телефоны меняет, это часто бывает, клянусь!

– А как вы с ним связываетесь в таких случаях?

– Он сам звонит. Мне, или...

– ...Рустаму, – подсказал Филин, пряча телефон в свою сумку и забирая у Феди ружье. – Ладно, будем ждать, когда позвонит. Теперь вопросы.

– Да, да – конечно...

– С Рустамом мы уже беседовали, – Филин кивнул на женщину. – Так что учти, соврешь хоть на грамм – будем снимать порнографию.

– Только правду, – горячо пообещал Лечи. – Спрашивай, что хочешь.

Филин задал Лечи несколько вопросов – но по-чеченски.

Ну и что это за волюнтаризм в полпятого утра? Мы так не договаривались!

Впрочем, непонятная беседа продлилась недолго: несколько коротких вопросов – несколько ответов...

И – тишина.

Консультант думает.

Я так понял, что беседа не особенно удалась – несмотря на хваленое самообладание, Филин выглядел разочарованным и не пытался это скрыть.

Воспользовавшись паузой, Лечи что-то негромко спросил.

– Нет, я русский, – пробурчал Филин. – Но тебе это уже без разницы...

И, выразительно посмотрев на Федю, протянул ему ружье.

В этот раз Федя не стал прятать руки за спину, но оружие брать не спешил. Крепко прикусив нижнюю губу, он хмурился, смотрел в пол и как будто что-то для себя решал.

Я не осуждал его. Я уже понял, что это не слабость и не малодушие. Убить врага в яростном бою – это не совсем то же самое, что застрелить избитого безоружного человека, сидящего перед тобой на стуле. Или беспомощно лежащего на загаженном полу. Федя воин – но не убийца.

– Ах да, забыл: у тебя же свой есть. Ну, тогда вернем хозяевам.

С этими словами Филин подошел к Лечи, сунул ему в руки ружье, развернулся и пошел прочь из комнаты.

Лечи с недоумением уставился на ружье, несколько секунд соображал, что же, собственно, происходит...

Затем крепко обхватил шейку приклада и перевел взгляд на Федю.

Федя мгновенно ушел в приседе влево, одновременно выдирая из-под толстовки пистолет, и трижды выстрелил в Лечи.

Два дуплетом – в корпус, третий, итоговый – в голову.

Выпустив ружье из рук, Лечи упал на пол и затих.

Коленопреклоненная женщина, зажав рот руками, отчаянно трясла головой – похоже, она не могла поверить тому, что только что произошло на ее глазах.

Федя стоял с пистолетом в руках и, широко раскрыв глаза, смотрел на тело, распростертое на полу.

Да, Федя, это труп.

И это сделал ты.