Ксенотанское зерно

— Кстати, — вмешался в разговор Гольденберг, — почему они оба оказались у нас одновременно? Мы собирались разговаривать с ними раздельно.

Да, сидящие за столом и были теми самыми «друзьями», обещавшими корону обоим и не собиравшимися отдавать ее никому. Никому, кто не находился под влиянием Грибного Короля.

— Я разговаривал с дружинниками. — Цу Юстус потер лоб. — Роттенблюм ошибся и выехал на час раньше. Случайность…

Он сжал голову руками. Бессонная ночь, пропажа Ирмы, а теперь еще и двойная смерть.

— Драка началась из-за того, что Роттенблюм порвал бумаги Апфельмауса.

— Как они оказались у него в руках? — Гольденберг бил точно в темные места.

— Апфельмаус случайно уронил их.

— Опять случайно?! — не успокаивался Гольденсаат. — Слишком много случайностей! Это точно колдовство! Это тот же колдун, что напал на Юстуса! Его лап дело!

— На меня напал не колдун!

— Хочешь сказать, твои люди просто напились?!

— Напоминаю, — цу Юстус повысил голос, — там, кроме моих людей, находилась и ведьма. Которая ничего не смогла сделать, потому что нападавший держал при себе образ святого, а значит, колдуном не был.

— Значит, это была слабая ведьма!

Все посмотрели на Фукс, а та — на Юстуса. Именно он был поставщиком ведьм для отрядов заговорщиков.

— А может, к нам приходил сам святой? — со смешком встрял цу Бальтазар. — Спустился с неба…

Никто не шевельнулся, но бывший шулер внезапно замолчал и уставился в окно.

— Третий, — прозвучал глуховатый голос. — Заговорил Грибной Король. — Все подстроил третий. Он думает, что без Ирмы мы не сможем действовать, а без двух претендентов — не имеем силы. Он ошибается. — Губы Короля раздвинулись в безжизненной улыбке. — Третий не знает о третьем плане.

Якоб резко остановился посреди комнаты. Так резко, что Ирма, следившая за ним взглядом, машинально провела головой туда-сюда, хотя парень стоял.

— Госпожа Ирма, может быть, вы знаете, что делать?

Та закивала и замычала головой. Парень подошел и развязал рот девушки.

— Оранжевая-красная-апельсиновая-бирюзовая-розовая-аметистовая-табачная… — затараторила Ирма, отрываясь за долгое вынужденное молчание.

— Бирюзовая? — услышал знакомое слово Якоб. — Госпожа Ирма, не подскажете, что это за цвет такой?

Ирма остановилась:

— Смесь зеленого и голубого.

— Спасибо, госпожа. — Якоб завязал ей рот обратно.

— Перейдем к тебе, — повернулся он к пленнику.

— Давай, — сговорчиво кивнул Рудольф. Ремни пока не поддались, отчего же не поговорить.

— Кто ты такой?

— А ты кто такой?

— Ты не в том положении, чтобы задавать вопросы.

— А я не в том настроении, чтобы отвечать на них.

— Слушай, Айк…

— Я не Айк.

— А одет, как он.

— Ты тоже.

— Я — не он.

— И я — не он.

— Тогда кто ты?

— А ты?

— Парень… — Якоб наклонился и посмотрел на Рудольфа сверху вниз. — Ты жив только потому, что собирался отвести Ирму к королю.

— Хочешь сказать, что убил бы меня? Крестьянин, ты пробовал убивать кого-то, кроме кур в папенькином дворе?

— Да, — серьезно кивнул Якоб, ухватывая ближайший табурет за ножку.

— И как… — Рудольф замолчал.

Крестьянин, не напрягаясь, сжал кулак и передавил толстую деревяшку, как сухарь. Ножка переломилась, табурет с грохотом упал на пол.

— Вот так.

— Не испугал, — серьезно сказал Рудольф.

— Я не пугаю. Я просто хочу знать: кто ты такой?

— Может, все-таки представишься первым? Я ведь тоже не знаю, кто ты такой. И в отличие от тебя, я даже не знаю, для кого ты похищал девушку.

Парень помедлил:

— Якоб Миллер, крестьянин из Черного Холма. Это деревня. Приехал в столицу, чтобы купить зерна. Случайно, — перебил он открывшего было рот Рудольфа, — случайно ввязался в историю с Ирмой — она влезла в мою повозку и потребовала, чтобы я отвез ее в столицу. По дороге на нас несколько раз нападали слуги Грибного Короля, а потом я передал ее с рук на руки ее родному дяде.

— Цу Юстусу?

— Да.

— А потом? Ты решил, что в твоей жизни мало приключений, и вломился в особняк одного из самых влиятельных людей Нассберга?

— А потом один добрый человек… ммм… нанял меня для того, чтобы я отвез ее к королю.

— Зачем?

— А ты зачем?

— А ты?

— Стоп. Я рассказал, кто я такой. Кто ты такой?

Рудольф вздохнул. Он уже убедился, что рассказать придется. Его убедила табуретка.

— Меня зовут Рудольф.

— Хорошо. А фамилия?

— У меня нет фамилии. Вернее, у меня была фамилия, но под ней меня казнили на днях.

Ирма взвыла и, даже привязанная к стулу, ухитрилась отпрыгнуть от своего соседа. Вместе со стулом. На целый фут.

— Что-то не похож на вурдалака.

— Откуда ты… — начал было улыбаться Рудольф.

Якоб провел по его лицу серебряной монетой.

— Не похож, — заключил он. — Так что там с казнью?

— Я — из личной гвардии короля Вальтера. Если кто-то из гвардейцев ссорится с кем-то из знатных родов, король объявляет, что казнил виновного и заставляет сменить фамилию. Я новую еще не придумал.

— Чем докажешь?

— Ты отобрал у меня кинжал. Посмотри на клинок.

Якоб отошел к столу, на котором лежало оружие — кинжал и два ножа, и выдвинул клинок из ножен.

— Бегущий волк, — рассмотрел он клеймо. — И что?

— Это герб личной гвардии.

— Может, ты украл его?

— Пряжка.

— Что пряжка?