Ксеноцид

Но так как невероятным было и все остальное, Ванму увидела, что Цин-чжао пришлась по душе эта мысль, потому что, несмотря на всю ее невозможность, по крайней мере она была постижима, ее можно было себе представить, а следовательно, такое могло существовать в действительности. «А ведь это я первой подумала о такой возможности, — сказала себе Ванму. — Со мной боги, может, и не разговаривают, но я тоже кое на что гожусь. Я способна понять. Все обращаются со мной, как с глупой девчонкой, даже Цин-чжао, несмотря на то что знает, как быстро я продвигаюсь в своем обучении, знает, что я умею мыслить нетрадиционно, выдвигать предположения, до которых другие никогда не додумаются — даже она относится ко мне с долей снисхождения. Но нет, госпожа, я не глупее остальных! Я равняюсь по уму тебе, хоть ты этого никогда и не замечала, хоть ты и думаешь, что сама все это придумала. О, конечно, ты вспомнишь меня, только примерно вот такими словами: „Ванму сказала мне что-то такое, что навело меня на одну мысль, и тогда я поняла одну очень важную вещь“. От тебя мне никогда не услышать: „Это Ванму догадалась и все объяснила мне, только тогда я поняла“. Такое впечатление, будто я глупая псина, которая вдруг гавкнула, взвизгнула, подпрыгнула или почесалась — чистой воды совпадение, — и именно это направило твой ум к истинному разрешению проблемы. Только я не собака. Я понимаю. Когда я задавала тебе вопросы, уже тогда я заметила определенную связь. Более того, сейчас я куда глубже тебя разобралась во всем этом, но навести тебя на мысль я могу только своими вопросами, притворившись, будто ничего не понимаю. А все потому, что ты общаешься с богами, а обыкновенная служанка никогда не должна быть умнее той, которая слышит голос богов».

— Госпожа, кто бы эту программу ни контролировал, он должен обладать огромным влиянием, должен быть весьма могуч, а мы никогда о нем не слышали, и он никогда не являл нам свидетельства своей силы.

— Являл, и не раз, — ответила Цин-чжао. — Чтобы скрыть истинную личность Демосфена. Эта Валентина Виггин очень богата, но все ее вложения фантастически хорошо замаскированы, и никто не понимает, какими гигантскими средствами она располагает и что все ее владения являются частью одного и того же состояния.

— Эта мощная программа способна проникнуть в каждый компьютер-анзибль, да и проникла с тех самых пор, как человечество открыло для себя глубокий космос. И все, чем она, по-твоему, с тех пор занималась, — прятала состояние этой женщины?

— Ты права, — задумалась Цин-чжао. — Бессмыслица какая-то. Почему люди, обладающие такой силой, ни разу не попытались воспользоваться ею, чтобы заполучить в руки власть над всеми мирами? Хотя, может быть, они воспользовались ею. Они обладали ею задолго до возникновения Звездного Конгресса, так, может, они… Но почему тогда они сейчас не противостоят Конгрессу?

— Может быть, — сказала Ванму, — им просто не интересны вопросы власти?

— Кто ж они такие?

— Те, кто управляет этой таинственной программой.

— Тогда зачем им было создавать такую программу? Ванму, ты ляпнула не подумав.

«Ну да, конечно, не подумав, я вообще никогда не думаю». Ванму склонила голову.

— Я хочу сказать, ты, разумеется, подумала, но не учла вот что: никто не будет тратить силы на создание такой мощной программы, если только не намеревается захватить власть. Вообрази, на что способна эта программа, что она может! Она перехватывает исходящие от флота послания и заставляет всех считать, что корабли не отвечают на сигналы! Доставляет труды Демосфена на все обитаемые планеты и скрывает сам факт, что такая информация вообще когда-либо пересылалась по анзиблю! Неимоверное могущество — они могли бы подменить любое сообщение, могли устроить всеобщий переполох или заставить людей поверить… поверить, будто началась война, вообще могли заставить их сделать все что угодно. И ведь никто ни на секунду не усомнился бы в том, что это чистая правда! Если бы кто-то в самом деле обладал такой властью, он бы не преминул ею воспользоваться! Тут же!

— Но, может быть, сама программа была против такого обращения.

Цин-чжао даже рассмеялась:

— Ванму, что ты, мы же прошли это на самых первых уроках, когда только начали осваивать компьютеры. Только обыкновенные люди воображают себе, будто компьютеры могут что-то решать, но ты и я прекрасно знаем: компьютеры всего лишь слуги, они исполняют только то, что им приказывают, и не знают, что такое желания.

Ванму чуть не потеряла обычного самообладания, чуть не взорвалась. «Неужели ты считаешь, что раз они ничего не хотят, значит, обязательно похожи на слуг? Неужели ты действительно думаешь, что мы, слуги, всего лишь исполняем чужие приказы, а сами никогда ничего не хотим? Если боги не заставляют нас ползать, уткнувшись носом в пол, или раздирать до крови руки, то, значит, у нас вообще не может быть никаких желаний?