Ксеркс

   - Любезное письмо с благодарностью Агеладу. — Старший государственный деятель нахмурился. — Главкон прав: ты или сошёл с ума, или стал жертвой дурацкой шутки... не твоей ли, Кимон?

   - Я невинен, как дитя. Клянусь Стиксом. — Совершенно сбитый с толку молодой человек поскрёб в голове.

   - Боюсь, что разбирательство ещё не закончилось, — возразил Демарат со зловещей неторопливостью. — А теперь трепещи, Сеутес. Нет ли при тебе другого письма?

   - Нет! — простонал коринфянин. — Пожалейте меня, добрые господа. Я не делал ничего плохого. Отпустите меня.

   - Возможно, — заявил обвинитель, — что ты являешься невольным сообщником или, по крайней мере, не понимаешь, что натворил... Я должен проверить швы твоей хламиды. Ничего нет. А в поясе? Тоже. Теперь сними шляпу. Пусто. Благословенна будь, Афина, если мои подозрения оказались беспочвенными. Однако долг перед Афинами и всей Элладой на первом месте. Ага! Теперь сапоги. Сними правый...

Оратор запустил руку внутрь сапога, потом встряхнул его.

   - Снова пусто. Теперь левый... на всякий случай. Эй! А это что?

В наступившем напряжённом молчании он вытряхнул из сапога свиток папируса, скрученный и запечатанный. Свиток упал к ногам Фемистокла, пристально наблюдавшего за тем, что делает его помощник; государственный деятель нагнулся и подобрал его, но тут же выронил, словно раскалённый уголь.

   - Печать! Печать! Пусть Зевс поразит меня, если я что-то понимаю.

Гермипп, молча следивший за происходящим, взял в руки зловещее письмо и горестно воскликнул:

   - Это печать Главкона! Как она попала сюда?

   - Главкон... — И без того жёсткий голос Демарата зазвенел, как сталь. — Как друг твоего детства, готовый ради тебя на всё, требую, чтобы ради любви ко мне ты посмотрел на эту печать.

   - Я смотрю на неё. — Тут сердитый румянец на лице атлета сменился белизной. Главкону не нужно было дальнейших прелюдий, он понял, что вот-вот произойдёт нечто жуткое.

   - Печать твоя?

   - Моя... Две пляшущие лошади, а над ними крылатый Эрот. Но откуда взялось это письмо? Я не...

   - Ради жизни и смерти, ради нашей былой дружбы прошу тебя, не запирайся более, но всё честно признай...

   - Что я должен признать?

   - То, что ты опозорил себя изменой, что встречался с персидским лазутчиком, что втайне беседовал с ним и в конце концов отослал это письмо кому-то из людей Ксеркса... Мне страшно читать его, мороз подирает по коже от мысли о том, что может содержаться в твоём послании.

   - И ты... говоришь это мне? Ну, Демарат...

Руки обвиняемого стиснули воздух. Он осел на сундук.

   - Он не отрицает, — заговорил оратор, но голос Главкона перебил его:

   - Отрицаю! Всё отрицаю! Пусть даже все двенадцать богов будут обвинять меня. Это чудовищное и ложное обвинение.

   - А теперь, Демарат, — проговорил Фемистокл, в угрюмом молчании следивший за совершавшимся, — пора чётко и ясно объявить, к чему ты клонишь. Ты выдвинул против своего друга жуткое обвинение.

   - Фемистокл прав, — согласился оратор, отходя от потрясённого Сеутеса, как от фишки, уже сыгравшей свою роль в этой игре, где ставкой была жизнь. — Боюсь, что полностью эту горестную историю мне придётся поведать с Бемы всем афинянам. Буду краток, но, поверьте, я сумею доказать все свои слова. После моего возвращения с Истмийских игр все заметили, что я сделался печальным. И справедливо, ибо, зная Главкона, я тем не менее испытывал подозрения, глубоко огорчавшие меня. Фемистокл, ты упрекал меня за отсутствие рвения в поисках персидского шпиона. Ты ошибался. Я прибег к услугам Эгиса, человека, конечно, отнюдь не бескорыстного, но честного и неутомимого патриота. И вскоре глаза мои остановились на подозрительном вавилонянине, торговце коврами. Я внимательно следил за перемещениями Главкона, и они предоставили мне почву для сомнений. Вавилонянин, как мне стало ясно, был шпионом самого Ксеркса. И я обнаружил, что Главкон посещает этого человека каждую ночь.

   - Какой вздор! — простонал обвиняемый.

   - Афина знает, как я доверял тебе, — невозмутимо продолжил обвинитель. — Но у меня есть показания свидетелей, и я могу предъявить их в любое мгновение. Тем не менее я колебался. Нужны были убедительные доказательства. И тут я услыхал от тебя самого, что ты намереваешься отправить своего посланца в неверный Аргос. Я подозревал, что Сеутесу доверено не одно письмо, а два и что ты говорил при мне о данном ему невинном поручении лишь для того, чтобы обмануть меня. И прежде чем Сеутес вышел из города, сегодня утром Эгис известил меня о том, что встречался с ним у виноторговца...

   - Встречался, — проскулил несчастный.

   - И признался ему в том, что получил второе, секретное поручение.

   - Ложь! — взревел Сеутес.

   - У виноторговцев можно услышать всякое, — спокойным тоном заметил Демарат. — Довольно уже того, что при тебе обнаружили второе письмо с печатью Главкона.

   - Вскрой его, и будем готовы к худшему, — предложил чёрный как туча Фемистокл, однако Демарат остановил его: