Кстати о любви (СИ)

Она удивлялась потертой куртке и дыркам на его джинсах, недоумевала по поводу непонятного выражения глаз, изумлялась его словам и поступкам в последние часы и еще больше офигевала с того, что все это вместе взятое и он сам отлично вписывались в «Девятый перрон», где буквально в нескольких шагах от них на открытой кухне что-то готовил повар, на кирпичных голых стенах были развешаны виниловые пластинки с оригинальными конвертами, а на подоконнике за ее спиной намывал морду жирный рыжий кот — местный житель и любимец персонала и посетителей.

Руслана повернулась к коту и почесала его за ухом. Потом снова взглянула на Лукина и сообщила:

— Сырники со сметаной, манную кашу и какао с молоком.

Пробегавший мимо официант был задержан. Сначала тот записал заказ Русланы, потом, не моргнув глазом, добавил к этому стейк с кровью, картофельный салат и литр томатного сока.

— Про дела расскажешь? — спросил Лукин, когда официант скрылся в районе кухни.

— Расскажу. Начнем с похода в какой-нибудь торговый центр. Пока у тебя из багажа только чашка.

— То есть едем мы надолго.

— Как попрет. У меня планы на два-три дня. Но вдруг все же занесет на Боденское озеро орхидеи смотреть?

— С бабочками.

— С бабочками, — послушно согласилась Руська, разглядывая сцену, на которой тихонько перебирал струны сонный после ночи в джаз-клубе гитарист. Она обожала просыпающиеся города еще со времен собственной дипломной документальной короткометражки «Из ночи в день», когда они с одногруппником Колькой Гуржием объездили полстраны с видеокамерой — он снимал вечера, а она — утра. Он — из любви к искусству, она — чтобы отвлечься. Утренние города стали ее слабостью. Было в них очарование первозданности, и почему-то ей казалось, что они как люди — в момент пробуждения настоящие. Потом, наполняясь звуками транспорта и толпами на улицах, они меняются, как меняется человеческое лицо в течение дня.

А сейчас… сейчас, в эту минуту, ей было интереснее, чем в Африке.

Им принесли завтрак, и, неспешно ковыряя кашу, Руслана из-под прикрытых век стала наблюдать, как Егор поглощает свой салат и стейк. «Большой мужчина должен много есть», — так мать говорила про одного из своих бывших. Глупо вспомнилось, и совсем не к месту.

— Открой секрет, — выдала она, безотчетно улыбаясь собственным мыслям, — в твоем «С востока на запад» команда большая была?

Егор оторвался от тарелки и поднял на нее глаза.

— По твоим меркам — очень большая.

— Мое видел? Сильно заметно, что самодеятельность? — тут же всполошилась она.

— Не в том суть. Подобное выстреливает только по причине новизны — потому что отличается от остального, и всем фиолетово, чем именно и в какую сторону шкалы. В следующий раз твоя самодеятельность будет уже прожеванной, проглоченной и переваренной.

— Ты же не знаешь, что будет в следующий раз!

— Ты одиночка. Что бы там в следующий раз ни было.

— Наше с тобой принципиальное отличие в том, что ты работаешь на результат, а я — потому что прёт, — пожала плечами Росомаха. — Я не исключаю, что тебя прёт тоже, но, когда я делаю, не задумываюсь над тем, что получится в итоге.

— Как скажешь, — кивнул Егор и вернулся к еде.

— Обиделся?

— Нет. Мнениями мы обменялись. Дальше может быть только спор ради спора. А оно нам надо? — усмехнулся Лукин. Допил сок и позвал официанта. Тот принес им счет, и, расплатившись, они выбрались в уже окончательно пробудившийся город. Еще около часа было потрачено на поход по магазинам для покупок самого необходимого в дороге.

А потом, уже подходя к машине, сонная Росомаха выдала:

— Дальше по плану Ульяновка, Лиманский район. Поведешь?

— Поведу, — согласился Егор, бросая пакеты на заднее сиденье.

Снеговые тучи развеялись — все же у моря погода менялась быстро, и солнце светило, как летом. Козырек не спасал. Пришлось достать очки, купленные по дороге в первом попавшемся бутике. Егор бросил на себя быстрый взгляд в зеркало.

Что-то буркнул под нос — образ легендарного агента непринужденно витал в воздухе. Но это было единственное, что подошло ему по размеру. Не бегать же по Одессе в поисках солнцезащитных очков! Тем более, когда «дел впереди валом».

Какие такие дела могут быть у Росомахи в какой-то там Ульяновке Лиманского района, Лукин даже не пытался разгадывать. Пользуясь тишиной — Руслана заснула почти сразу, едва устроилась в кресле, и покоем — дорога была средней паршивости, и количество выбоин и бугров соответствовало норме по стране, Егор впервые за долгие часы, прошедшие с момента последнего разговора с женой, задумался о том, что происходит.

Ему казалось, что жизнь его пошла уродливыми трещинами так же, как и экран разбитого им телефона. Когда и что он пропустил? Как позволил случиться тому, чтобы однажды оказаться посреди Одесской области в машине чужой женщины? В то время как собственная жена угрожает разводом где-то в Париже. И при этом не имеет ничего против того, чтобы он, Егор Лукин, находился не рядом с ней и их ребенком, а именно здесь с озвученной ею же недвусмысленной целью.