Кстати о любви (СИ)

тут же переключилось на открывшееся на главной странице навязчивое и

раздражающее флэш-видео. Сама «великая блогерша» приветствовала с

экрана своим низким голосом, который и теперь странно не вязался с ее

внешностью – она действительно выглядела не старше третьекурсницы с

дурацкими изумрудными прядями в светлых волосах и в футболке с

черепом во всю грудь.

«Привет! – весело рявкнула обладательница его, Лукина, премии. – Я

Руслана Росохай по прозвищу Росомаха, и у меня действительно не

разуваются. Падайте, где найдете свободное место. Единственное

правило: не тащить то, что плохо лежит. Потому что лежит все как надо!

Чем заняться – и так найдете, а я погнала ваять дальше. И помните: это не

я отражаю жизнь – это жизнь отражает меня!»

Ну а ниже располагались рубрики. И те самые каннибалы в виде ссылки на

сайт, полностью им посвященный, включающий несколько фильмов, сотни

пестрых, но впечатляющих фотографий и статьи, написанные, надо

признать, довольно вкусным языком.

Мультимедийный проект «#Камень #Вода #Небо» и правда сделали круто, если подумать. Хотя самодеятельностью от него все же веяло. Росохай

была бессистемна – возможно, в силу молодости, а возможно, потому что

делала что-то подобное впервые, и некому оказалось подсказать. Но одно

точно – энергия у нее била через край.

Несколько месяцев она ездила по Западной и Центральной Африке, забираясь в самые неожиданные дыры земли, и собирала фото- и

видеоматериалы, из которых впоследствии и создавался проект. Ярко

описанные истории о племенах современных каннибалов были лишь

частью. Несомненно, самой запоминающейся. Видимо, на Росохай тоже

произвело впечатление.

Зависнуть здесь можно было на несколько часов, позабыв и про

бутерброды, и про время, что и произошло с Лукиным. Но время все же

напомнило о себе звонком секретарши.

- Егор Андреевич, к вам Валерий Щербицкий приехал.

- Он завтра собирался, - хмыкнул Лукин в трубку. – Трезвый?

- Сейчас да.

Тая могла бы отметить еще два факта. Первый заключался в том, что если

бы Щербицкий был пьян, то ввалился бы сразу, никто бы и пикнуть не

успел. Так уже случалось. Второй же Валера сообщил сам, все-таки

ввалившись, хотя и не так нахально:

- Все еще может измениться!

- Тогда ты не по адресу, - Лукин наблюдал за перемещениями приятеля по

кабинету.

- Ну нормально же общались! – запротестовал Щербицкий. – Я рановато, да?

- Да самую малость, - Егор глянул на часы, - на двадцать три часа и

четырнадцать минут.

Впрочем, писателям календарь – еще не показатель. А Валера Щербицкий

считался писателем. И даже не в узком кругу своих друзей, а вполне себе

среди издателей – и не только киевских. После презентации его первой

книги в Нью-Йорке пару лет назад он имел полное право являться в любое

время куда ему вздумается, открывая дверь ногой. Единственно за

исключением кабинета Лукина. Тот жил по регламенту, не взирая на

регалии, чем Щербицкого несколько обижал. В этот раз он тоже не

преминул обидеться.

- То есть обсуждать мою рубрику мы сегодня не будем? – по-детски надув

губы, спросил Валера.

- Будем обсуждать, - буркнул Егор. – Скажи спасибо одному юному

дарованию.

- Спасибо! Ты чего такой смурной?

- Да неважно. Место дислокации определил?

- Ну у тебя же выпить нечего? А на трезвую я не… Нечего, да?

- Здесь не бар, - подтвердил Лукин.

- Тогда погнали в бар? – с надеждой предложил Валера.

Егор поднялся, подхватил со спинки кресла пиджак, сброшенный во время

виртуального путешествия в Африку, и с видом древнеримского

полководца-победителя направился к двери. Валера засеменил следом, на

ходу комментируя:

- Вот за что я тебя, Лукин, люблю, так это за понятливость.

Впрочем, понимать тут было нечего. От Щербицкого отделаться трудно –

проще соглашаться сразу. И все бы ничего, если бы не еще одно

препятствие, выросшее у них на пути в виде госпожи Залужной, оказавшейся в самое неподходящее время в приемной. Внимательный

взгляд ее темных глаз скользнул по супругу, потом – по его спутнику, а

соображалка сработала моментальной оценкой ситуации.

- Егош, я умоляю, только не допоздна и не в зюзю! – предупредила Оля. –

Завтра твоя физиономия в утреннем шоу на «Апельсине».

- Обещаю: он не в зюзю! – приосанившись, торжественно объявил Валера.

Лукин хмыкнул – его взаимоотношения с алкоголем не носили тесного

характера, и это было известно всем родным и близким, а также друзьям и

знакомым. Бокал виски он умудрялся растягивать на треть вечера, если не

на добрую половину, но при этом никогда не вел себя с высокомерным

превосходством трезвого над подгулявшими. Все давно махнули рукой на

его перевоспитание, но всегда приглашали на любые «мероприятия»: от

систематических до спонтанных. Как сегодня.

- Ну, ну, - с поистине царской улыбкой ответила Залужная, - гуляйте, мальчики!

И с этими словами уступила им дорогу, чем они дружно воспользовались.

Едва скрывшись из виду законной половинки господина Лукина, Щербицкий

не удержался и бросил:

- Не, она, конечно, красивая… но в остальном… тигрица.

- Вперед смотри, зоолог! – последовал немедленный ответ.

Зоолог промычал в ответ нечто невразумительное, на ходу застегивая

куртку.