Кто боится вольных каменщиков

В своей речи Рэмзей сделал три эпохальных заявления. Первое состоит в том, что он относит происхождение масонского ритуала «к эпохе последних крестовых походов» и ассоциирует масонство с рыцарями Св. Иоанна Иерусалимского, рыцаря-ми-храмовниками и эзотерическими традициями других средневековых христианских орденов. Второе — это утверждение, что после разгрома храмовников в начале 14-го века и упадка других орденов их эзотерические традиции были сначала привиты к некоторым шотландским масонским ложам — или даже нашли убежище в них, например в Материнской Ложе Килвин-нинга[137]. Наконец, третье положение состоит в том, что эти шотландские традиции (и ордена), христианские по определению, хотя и не чисто католические (по причине своего доре-формационного происхождения), имеют продолжение доныне в шотландском масонстве и что он сам является их представителем во Франции, а также и в Англии.

Рэмзей хорошо знал, что — будучи тем, кем он был, христианским мистиком и искателем духовных приключений — он никогда бы не смог обратить ни одного французского джентльмена в тот тип масонства, который был представлен возрожденной Великой Ложей Англии. Но он столь же хорошо сознавал — и это очевидно в его речи, — что этический универсализм (а следовательно, нейтральность в отношении любой конкретной религии, включая католицизм) британского масонства оставался абсолютно необходимым, в особенности по причине того, что эта нейтральность была созвучна духу французского Просвещения, в то время еще не имевшего открыто антикатолического характера. Таким образом, фокус его религиозной программы состоял в том, чтобы сделать масонство менее ветхозаветным по своему характеру, менее рационалистичным и намного более континентальным (т. е. хаотичным и образным) по стилю и символам — хотя его последователи упорно именуют его шотландским. Разрастание и распространение шотландских степеней было очень быстрым, не только в Европе[138], но также, несколько позже, и в Англии, где оно вдохновило разрастание и распространение параллельных систем так называемых «Высших Степеней», санкционированное Великой Ложей Англии. Тот способ, которым Рэмзей изобрел свои Степени, был, на практике, весьма близок к тому, каким его горячие критики из Великой Ложи изобрели свои. А его утопическая идея «духовного единства человечества» имела долговременное воздействие на формирование и развитие Шотландского Ордена, еще одного поразительного примера масонского религиозного синкретизма.

Глава 7 Распространение, застой и смятение —1739–1813 «Древние» против «Новых», Королевская Арка и основание конкурирующих Великих Лож

Нельзя никого убедить стать масоном. Правильнее сказать, что убеждать вообще не следует.

А.Э. Уэйт

К 1739 г. первый созидательный импульс исчерпал себя и официальная версия масонства обрела фиксированную форму. Однако масоны почти сразу же начали подвергать критическому анализу то, что было изобретено их предшественниками. Они принялись переоценивать, пересматривать и переписывать, а также добавлять огромное количество новых второстепенных деталей. История Андерсона, благодаря самому факту включения ее в Конституции 1738 г., сделалась не только официальной, но и канонической. Пересматривать ее означало изменять всю структуру масонской идеологии, которая сама может быть представлена как фиксация масонского исторического сознания в том виде, в котором оно существовало в начале 18-го века. Сосуществование масонских Конституций с масонской историей, которое никогда не было особенно благополучным, очень скоро стало столь неустойчивым, что после воссоединения «Древних» и «Новых» в 1813 г. Объединенная Великая Ложа решила наконец исключить Историю из Конституции. Так произошло «великое разъединение» и масонская история обрела конституционную независимость.