Читаем Кто боится вольных каменщиков полностью

На самом деле, хотя она официально признается основой и фундаментом Древнего Масонства, трудно найти какую-либо причину думать, что Королевская Арка является более конгениальной Древним, чем Новым. Импульс к изменению формы был, возможно, одинаково сильным для тех и других, и «ирландская» дисциплина у первых (если она действительно была ирландской) оказалась несомненно слабее, чем дисциплина Великой Ложи Англии. Тем не менее начиная с середины 1750-х гг. масонство Королевской Арки начало триумфальное шествие по ложам обеих враждующих Великих Лож, как на родине, так и за рубежом, и неслучайно такое светило Новых, как Томас Данкер-ли, был «возведен» в Компаньоны Королевской Арки в 1754 г., не говоря уже о том факте, что первое «отделение» в колониях было сформировано по крайней мере за год до этого (в Фреде-риксбурге, Вирджиния)[202]. Впрочем, не исключено, что стоит отнести его историческое начало — как формы масонства — к середине 1740-х гг.

Тенденция к трансцендентированию истории во франкмасонстве столь же стара, как само масонство, а тот факт, что такое трансцендентирование было впервые достигнуто именно Королевской Аркой, вряд ли может быть объяснен чем-то иным, кроме как внутренней логикой развития английского масонства в целом. «Реальная, или “историографическая”, история не может сохранить память о вечных и внеисторических вещах», — говорит Роббо, мой главный и самый эрудированный информант: «Вы ведь не можете написать историю Бога, не правда ли? Вы не можете написать и историю тех, чей поиск Бога включает в себя освобождение от истории. Но обычный масон не может не искать историческую реальность, стоящую за выдуманной историей франкмасонства. Или, если он современный человек, он будет отметать всю “старую” масонскую историю как чистый вымысел (даже если она и не является таковой) скорее, чем примет вымысел как выражение вечной сущности масонства, а само масонство как выражение некой иной, абсолютно “мета-исто-рической” истины»[203].

Отметим также, что сам несчастный Хирам был вытеснен со своего центрального места, которое он занимал в масонской символике, на периферию подготовительной стадии к тому, что Компаньоны Королевской Арки считали глубочайшей символической реальностью франкмасонства[204]. В Королевской Арке, с ее дополнительным положением в масонстве, экзотическим ритуалом и практически неотслеживаемыми историческими корнями, было (и, я уверен, есть) что-то такое, чему трудно противостоять. Подозрение о том, что Рэмзей полностью выдумал ее, кажется мне несостоятельным: ведь должно было существовать нечто подобное, что присутствовало в мистической жизни 17-го столетия и с тех пор находилось в состоянии спячки, ожидая своего времени, чтобы всплыть на поверхность масонской жизни в «ре-модернизирующей» миссии Древних.

Парадоксальным образом, именно Древние, будучи на 35 лет моложе тех, кого они называли «Новыми», ввели и развили архаичную Королевскую Арку в рамках движения, которое извне могло восприниматься как феномен вопиющего религиозного модернизма[205]. Когда Уилмсхерст говорил о Ритуале Посвящения в этот Орден как о своеобразной йоге или самадхи, это не анахронистическое упоминание о практиках, которые были неизвестны в Англии в период возникновения Королевской Арки — именно эта очень сильная модернистская тенденция в Древнем масонстве, в особенности в Королевской Арке, дает повод для такой аналогии. Королевскую Арку действительно можно сравнить с некой формой йоги, а ее Ритуал вызывает прямые ассоциации с практикой йогической внутренней визуализации, которая в буддийской медитации носит название бхавана. Одной из центральных и отличительных черт любого религиозного модернизма является спонтанная тенденция ориентироваться на религиозный мир позавчерашнего дня и заимствовать из него. Если для Цеха Трех Степеней 17-й век был вчерашним днем, то для Древних (более чем поколением позже) он стал позавчерашним. И то, что они взяли из него, сильно отличалось от того, что взяли их «Новые» предшественники. Если последние обильно заимствовали из протестантской традиции 17-го в., то первые реактивировали древние гностические и герметические тенденции, которые в тот период продолжали свое существование лишь в некоторых периферийных мистических движениях.

Перейти на страницу:

Похожие книги