Кто боится вольных каменщиков

Различие в философии — вот о чем здесь шла речь, хотя сами масоны никогда не стали бы употреблять этого слова для описания своих расхождений. Философия Престона может быть сведена к одной элементарной идее: полная отделенность, совмещенная с абсолютным космополитизмом; или, более специфически, иерархическая структура всего человечества, где франкмасонство выступает в виде такого уровня, что каждый, принадлежащий к нему, автоматически теряет любые другие характеристики, обусловленные его собственным историческим (этническим, культурным и т. д.) прохождением. Именно различия по вопросу о том, каким образом следует осознавать свое собственное положение как масона, лежали в основу практически всех масонских междоусобных ссор и споров. Вероятно, эта философия (обычно под видом «морали») нигде не обсуждалась во второй половине 18-го столетия так часто и многосторонне, как в Ложе Древности. Как сформулировал д-р Додд (если эти слова не приписаны ему Дж. Оливером): «…это организация, члены которой отделились от всего остального мира [первый момент] обязательствами, обычаями и законами особого [т. е. масонского] рода, однако сохраняют независимость характера [второй момент] благодаря совершенной свободе мысли и действий…»[239]. И затем он добавляет, что, «хотя масонская мораль лучше сочетается с духом христианства, чем какой-либо другой религии, она, на самом деле, не является исключительно иудейской или христианской, но космополитической…»[240]. Именно эта независимость характера, или индивидуальная свобода, составляет здесь основу масонского космополитизма, но — и на этом должен быть сделан особый акцент — для того, чтобы практиковать его в ложе, масон должен в идеале полностью отказаться от личной истории, а история масонства должна стать его историей. Похоже, что Ложа Древности применяла принцип независимости характера прежде всего к собственной Ложе, а не к членам как индивидуумам[241].

Если Новые желали независимых «исторических» свидетельств, то Ложа Древности желала всего лишь независимости от Великой Ложи — независимости, которая была бы гарантирована ее собственными историческими привилегиями. Похоже, что эта Ложа была столь же свободомыслящей и «интеллектуальной», как Ложа № 4 — аристократической, и именно поэтому, вероятно, уже в 1760-х мы видим, как ее члены обсуждают богословские, этические, и даже еврейский, вопросы, хотя и исключительно в масонском контексте[242]. Временный раскол был последним внутренним конфликтом в масонстве в 18-м столетии. В 1790 г., к великой радости Престона, Ложа Древности была принята обратно в лоно Великой Ложи, и гармония в Лондонском Братстве была восстановлена[243]. Великая Ложа всей Англии в Йорке полностью прекратила свое существование около 1792 г., а так называемая «пятая Великая Ложа» тремя или четырьмя годами ранее. Одно за другим уходили и масонские светила: д-р Додд был повешен за подделку документов в 1777-м, д-р Мэннингэм умер в 1789-м, Дермотт — в 1791-м и, наконец, Данкерли — в 1795 г.[244] Престон пережил их всех как верный летописец Цеха, оставаясь свидетелем и описателем его злоключений и триумфов, как и своей собственной масонской безупречности, пока, наконец, в 1818 г. не умер и он.

Вторая половина 18-го столетия стала свидетелем возникновения и развития в масонстве проблем совершенно иной природы и иного характера; причем некоторые из них были связаны с главной неопределенностью в масонстве: как проявлять космополитизм и абсолютную масонскую свободу его членов в ситуациях, внешних по отношению к самому масонству? Война за независимость американских колоний была первым событием такого рода. Нет никаких свидетельств того, что это событие (которое, некоторым образом, было войной значительной части тогдашнего западного мира против Англии) всерьез повлияло на узы дружбы между британскими масонами и их американскими собратьями. По крайней мере 20 человек из подписавших Декларацию 1776 г., включая Джорджа Вашингтона, были франкмасонами; большинство из них принадлежали к Великим Ложам, ранее учрежденным — в качестве провинциальных — Великой Ложей Англии. По-видимому, довольно многие из выдающихся американских масонов того времени отождествляли идеалы американской революции с моральными принципами франкмасонства[245]. Однако намного более важным является тот факт, что английские масоны 1770-х и 1780-х гг. прекрасно справились с задачей отделить Американскую революцию от американского масонства[246].