Кто бросит камень? Влюбиться в резидента

— Я буквально не понимаю, что значит — «образуется»? — зловещим тоном проговорил секретарь, покраснев от возмущения.— Какой такой «хороший парень», если налицо связь с врагом народа?

— Да, может, они и не общались вовсе, откуда нам знать-то? — Ярцев сделал еще одну попытку снизить накал страстей.

— Опять демагогия! Жил рядом и не общался? И не разглядел замаскированного врага? Нет, не зря его забрали. Вы, товарищ Ярцев, по своей интеллигентности, может, чего-то не понимаете, а я измену за версту нюхом чую,— Клюев явно напоминал, что в кресле секретаря парткома он оказался после работы мастером на производстве и по окончании краткосрочных партийных курсов.— В общем так, Семеновна, я в последний раз спрашиваю…

— Да «за» я, «за»,— женщина махнула рукой и опустила голову.

— Ну вот и отлично. Геннадий Иванович, как я понимаю, тоже поддерживает наше мнение? — Клюев посмотрел на начальника отдела кадров, усердно строчившего протокол.

Кадровик только утвердительно кивнул, не отрываясь от бумаги. Подошла очередь Ярцева.

— Ну а вы, Владимир Тимофеевич, значит, «против»? — вкрадчивым тоном спросил Клюев.

Ярцев устало посмотрел куда-то в сторону:

— Нет, почему же «против»?

— Вот это я понимаю, буквально правильный подход. Значит, «за»,— не скрывая радости, воскликнул секретарь.

— Воздержался я,— тихим голосом произнес Ярцев.

— Та-ак… «болото», значит. Ну-ну... а ты, Геннадий Иванович, фиксируй, фиксируй,— увидев, что кадровик поднял удивленные глаза на воздержавшегося.— Пусть в райкоме посмотрят, кто есть кто.

Подведение итогов не заняло много времени. Чего там подводить, когда все как на ладони: все «за» при одном воздержавшемся. Едва секретарь объявил заседание оконченным, как члены парткома дружно двинулись к двери, не глядя друг на друга. Председатель едва успел задержать Геннадия Ивановича. 8 мая прогрессивная общественность должна была отметить 120 лет со дня рождения Карла Маркса, и райком рекомендовал провести торжественное собрание. Клюев собирался предложить в качестве организатора собрания Ярцева, как очень подкованного товарища, но после сегодняшнего заседания передумал. Решив чуточку схитрить, он сказал, что у руководства есть мнение ответственным за собрание назначить Геннадия Ивановича. Польщенный кадровик тут же вернулся к столу обсуждать план проведения собрания.

До проходной завода Глебов добрался на общественном транспорте. Его толкали, наступали на ноги, какая-то тетка даже назвала его «малохольным» — задумавшись, он загораживал ей путь к выходу,— но Михаил не обращал внимания на эту суету. Он задал Свиридову только один вопрос, получил на него явно дипломатический ответ, и они расстались. И вот сейчас, по пути на работу, он продолжал разговор с чекистом, сам задавал ему вопросы и сам же пытался представить, как бы тот отвечал. Погруженный в свои мысли, он и не заметил, как оказался перед турникетом проходной. Он приветливо кивнул вахтеру, дожидаясь, когда тот нажмет кнопку. Но вахтер явно не торопился впускать парня на территорию предприятия. Глебов нетерпеливо легонько пристукнул ладонью по железке турникета и с удивлением глянул на старика:

— Иваныч, открывай.

Вахтер строго поглядел на него неожиданно чужим взглядом:

— Пропуск, гражданин.

Удивлению Михаила не было предела:

— Ты что, Иваныч, своих не узнаешь?

— Не положено, гражданин,— Иваныч стоял насмерть. Глебов на всякий случай украдкой огляделся,— может, начальство пропускной режим вздумало проверить? Не обнаружив никаких проверяющих, он тем не менее решил не спорить и предъявил пропуск. Вахтер осторожно взял корочки, шевеля губами, внимательно прочитал написанное, сличил фотографию с оригиналом и только тогда, еще раз строго глянув на парня, вернул ему документ и открыл турникет.

Чудеса продолжились сначала на лестнице заводоуправления, а затем и в коридоре. Знакомые сотрудники, попадаясь навстречу, как-то неопределенно кивали и старались быстро миновать Глебова. Еще утром эти люди обычно останавливались переброситься парой слов, о чем-то спросить, что-то узнать. И всегда с улыбкой, шутками, анекдотами. Неужели на заводе случилось какое-то ЧП за время его отсутствия? Внезапно Михаил увидел идущего навстречу Ярцева. Тот шел, опустив голову, не обращая внимания на окружающих. В усталых глазах на землистом лице читалась затаенная боль, и Глебов понял, что у начальника снова открылась язва. Поравнявшись с Ярцевым, Михаил обратился к нему, чтобы доложиться о возвращении на рабочее место. Тот бросил взгляд на парня, и в глазах его последовательно появился сначала испуг, потом удивление, которое в конечном итоге сменилось радостью.

— Миша? Ты оттуда?

Глебов кивнул.

— Все в порядке?

Глебов снова кивнул.

— Ну, я же говорил. Я же предупреждал…— казалось, отчаянию Ярцева не было предела.

— Извините, Владимир Тимофеевич, что-то все кругом какие-то странные? Случилось чего?