Кто читает сердце тьмы. Первый профайлер Южной Кореи в погоне за серийными убийцами

Хотя Чон Намгю начал сознаваться в содеянном, впереди было много трудностей. Квон Ирён рассказал Юн Вечхулю о беседе с преступником. Они сошлись во мнении, что Чон Намгю, подобно Ю Ёнчхолю, который приписывал себе чужие преступления, тоже может дать ложные показания, преувеличивая свои злодеяния. Профайл, составленный на «серийного убийцу с юго-запада», требовал подтверждений вещественными доказательствами, которые мог дать обыск в доме подозреваемого.

24 апреля пресс-комната полицейского отделения района Йондынпхо была забита репортерами: спустя два дня после ареста Чон Намгю полиция поделилась с прессой информацией о следствии. Преступления, несколько лет державшие в страхе жителей юго-западных районов столицы, были близки к раскрытию. Газеты запестрели похожими один на другой заголовками.

Сообщение из газеты «Кёнхян синмун»:

Сеульская версия «Воспоминаний об убийстве» близится к завершению: полиция арестовала подозреваемого в преступлениях на юго-западе столицы. На допросе арестованный заявил, что один взгляд на богачей рождает в нем мысли об убийстве, однако в действительности его жертвами становились женщины низкого достатка. Сейчас известно о пяти таких жертвах.

Согласно официальному заявлению полицейского отделения района Йондынпхо от 24 апреля, подозреваемый Чон Намгю (37 лет), задержанный 22 апреля в связи с ограблением в квартале Сингильдон, на допросе признал причастность к «делу трех сестер» 27 марта текущего года, а также к убийствам женщин на юго-западе столицы в 2004 году.

27 марта 2006 преступник проник в дом Кима (55 лет) в квартале Пончхондон района Кванак. Три дочери Кима получили удары тупым предметом по голове, две из них скончались.

С того дня газеты и телепрограммы сообщали о каждом новом преступлении, в которых сознавался Чон Намгю. Вскоре об этом деле говорила вся страна. Пристальное общественное внимание заставляло следственную группу работать в ускоренном темпе.

В воскресенье, 30 апреля 2006 года, состоялся обыск в доме подозреваемого в Инчхоне [64], куда Квон Ирён отправился в составе большой полицейской группы. Рабочие поездки по выходным давно стали привычным делом, однако в тот раз профайлер чувствовал уколы совести – была годовщина их с женой свадьбы.

Прошел небольшой дождь. Полицейские машины остановились на узкой улице, и с десяток детективов подошли к одному из двухэтажных домов, заполонив весь уличный проход. У ворот их встретила старая женщина, мать Чон Намгю.

– В чем дело? – обратилась она к Квон Ирёну.

– Ваш сын арестован, нам необходимо осмотреть его комнаты. Пожалуйста, не волнуйтесь слишком сильно, – ответил тот, взяв руку старой женщины.

Старуха принялась жаловаться на жизнь. В детстве у сына часто болела голова, но она не могла ходить с ним по больницам, потому что у семьи не было денег. Квон Ирён не ожидал получить такие важные сведения, да еще от матери подозреваемого. Похоже, у Чон Намгю в детстве возникли проблемы со здоровьем, повлиявшие на работу мозга.

Детективы открыли входную дверь в зеленой облупившейся краске. На второй этаж, где располагались комнаты Чон Намгю, вела узкая лестница, на которой с трудом могли разойтись двое. Побелка на стенах вываливалась кусками.

В гостиной находились большой шкаф и полки, где обнаружились несколько трубных ключей и защитные маски. Трубный ключ – это большой и тяжелый инструмент, который используют для фиксации труб. Сдвинув шкаф, детективы нашли спрятанный нож и джинсы в пятнах крови.