Кто читает сердце тьмы. Первый профайлер Южной Кореи в погоне за серийными убийцами

Квон Ирён тоже внимательно изучал жилище подозреваемого. Ему необходимо было понять, как жил этот человек, и профайлер обращал внимание не только на потенциальные орудия убийства. В спальне он проверил содержимое ящиков черной тумбочки. В одном из них лежала подборка газетных статей о преступлениях на сексуальной почве. Заголовки гласили: «Насильник совершил повторное преступление, едва выйдя из тюрьмы», «Выросший без матери превратился в сексуального насильника», «Насилие привело к пожизненной травме». Судя по всему, эти тексты имели важное значение для Чон Намгю. Перебирая старые вырезки, Квон Ирён обнаружил и статью из газеты «Спортивная Корея» от 5 июля 2004 года. «“Воспоминания об убийстве: Сеульская версия”, – начал читать он. – 26 февраля старшеклассница чудом избежала смерти в квартале Силлимдон района Кванак, но девушке, на которую было совершено нападение 22 апреля в квартале Кочхокдон района Куро, повезло меньше. Теперь уже никто не сомневается в правдивости “городской легенды”». Профайлер добавил еще один штрих к психологическому портрету преступника: тот искал в газетах сообщения о своих преступных деяниях. Но главный сюрприз ждал профайлера впереди. Квон Ирён вздрогнул, расправив сложенные страницы: его собственное интервью «Ньюсмейкеру» с фотографией на развороте.

Профайлер был изумлен и испуган. «Я зашел в спальню. Постель была заправлена, ящик тумбочки заполнен газетными вырезками. Я понял, что Чон Намгю следил за новостями. Перебирая статьи, увидел сообщения о его преступлениях. Думаю, они его радовали и он часто возвращался к ним перед сном. И вдруг в моих руках оказались страницы с моей собственной фотографией!» – вспоминает он. С тех пор Квон Ирён очень осторожно относился к раскрытию информации о себе и своей семье.

Осмотр жилища преступника позволил дополнить профайл. Тем временем сам Чон Намгю признавался в одном преступлении за другим. Все его показания подтверждались.

В начале июня Квон Ирён второй раз интервьюировал Чон Намгю. Дело было готово для передачи в прокуратуру. На этот раз цель разговора была иной – Квон Ирён рассчитывал больше узнать о жизни преступника. Основные факты уже собрали Ким Юнхи и Ким Кёнок – отчет девушек профайлер захватил с собой и просматривал во время беседы. Чон Намгю родился в 1969 году в провинции Чолла-Пукто на юго-западе страны. Он был старшим сыном в семье, где кроме него родились еще трое мальчиков и четыре девочки. Отец был фермером. Когда Чон Намгю перешел в старшую школу, семья переехала в Инчхон. Чон Намгю с детства был интровертом.

Не отрывая взгляда от бумаг, Квон Ирён внезапно задал вопрос:

– Ты ведь знал меня еще до нашей первой встречи, верно?

Чон Намгю подтвердил, что читал о профайлере.

Остальные вопросы касались прошлого. Квон Ирён хотел понять, что превратило сына фермера в безжалостного убийцу. Преступник говорил мало и неохотно, однако, когда профайлер упомянул о способе совершения преступлений, заметно оживился.

Хотя ответы не были развернутыми и внятными, Квон Ирёну удалось узнать еще об одном преступлении, в причастности к которому Чона даже не подозревали. Началось с неожиданного признания преступника о том, что в детстве он стал жертвой сексуального насилия. Квон Ирён решил выяснить подробности, так как интуиция подсказывала ему, что преступник говорит правду.

Профайлер попросил рассказать, что именно тогда случилось.

– Он завел меня в лес, вынул шнурки из моих кроссовок, связал ими мои пальцы и изнасиловал.

Лес, шнурки, связанные пальцы. Квон Ирён почувствовал, как мороз пробежал по коже. Он вспомнил место преступления в Пучхоне [65], которое осматривал в январе 2004 года.

Примерно в половине десятого вечера 14 января 2004 года в лесу за жилыми домами были убиты два мальчика двенадцати и тринадцати лет. Оба были изнасилованы и задушены. Их руки были связаны шнурками от кроссовок.

В то время основной заботой Квон Ирёна было дело о серийных убийствах пожилых людей, однако он по собственной инициативе изучал места нераскрытых преступлений в Сеуле и провинции Кёнгидо. Побывал он и в Пучхоне, и фотографии оттуда хранились в его компьютере вместе со многими другими. Необычная деталь со шнурками не давала ему покоя. Хотя детективы считали, что шнурки являлись своеобразным инструментом пытки, профайлер склонялся к мысли о том, что преступник таким образом выражал стремление к подавлению жертвы и полному над ней контролю. По предположению профайлера, использование шнурков могло быть продиктовано собственным опытом преступника, который, возможно, испытал что-то подобное в прошлом по отношению к себе самому. Догадка оказалась верной, однако в 2004 году он не мог знать об этом. Дело осталось нераскрытым, и лишь теперь, два года спустя, неожиданно появилась новая зацепка. «Как только я услышал от Чон Намгю про шнурки от кроссовок, по коже пробежал мороз, а в затылке заныло, будто меня стукнули», – рассказывал Квон Ирён во время одной из наших бесед.