Кто и как изобрел Страну Израиля

Национальный эгоизм, распространяющийся по миру, сущностно противоречит духу иудейской религии. Поэтому приверженцы Ветхого Завета и Галахи не должны попадаться в соблазнительные и опасные сети шовинизма. Это в точности тот путь, по которому не должен идти еврей, чтобы не уподобиться «гоям». Иными словами, ассимиляция в современной секулярной культуре является правильным шагом, в современной политике — неправильным. Любому образованному еврею хорошо известно, что все базисные политические термины заимствованы из греко-римской культуры — на иврите их просто не существует. Харизматический раввин не скрывал глубокого опасения, что в один прекрасный день «иудаизм штыков и пушек станет играть роль Голиафа, а не Давида и станет пародийным самоотрицанием»[450]. Тем не менее, находясь перед лицом антисемитской угрозы, реалист Гюдеман не возражал против эмиграции евреев в другие страны и их расселения там. Именно здесь крылось центральное недопонимание между Герцлем и раввином-интеллектуалом.

Предоставление евреям, борьба которых за существование в их родных странах становится чересчур тяжелой, возможности поселиться в другом месте является правильным и благородным делом. Остается лишь молиться за них и надеяться, что еврейские колонии во всех странах, как существующие, так и те, что возникнут в будущем, в Святой земле или в любом другом месте, будут и далее развиваться и преуспевать. Однако было бы огромной ошибкой, противоречащей духу иудаизма и его истории, связывать эту поселенческую деятельность, заслуживающую высочайшей оценки, с национальными устремлениями и усматривать в ней исполнение божественного обещания[451].

С точки зрения Гюдемана, иудаизм никогда не был связан временем или территорией и никогда не имел родины. Слишком многие намеренно забывают еврейскую историю и сознательно ее искажают. Они интерпретируют тоску по Святой земле, ее обожание, желание быть в ней похороненным как национальную ментальность, но совершенно ошибочно. Вот, собственно, почему:

«Чтобы не возникло ошибочного мнения, будто существование Израиля зависит от обладания землей или что он привязан к своей наследственной территории, Ветхий Завет добавляет: „Ибо доля господа — народ его, Яаков — наследственный удел его“ (Второзаконие 32: 9). Эта концепция утверждает, что Израиль — наследственный удел бога в гораздо большей степени, чем обладатель удела; она ни в коем случае не способна породить „нативизм“, неразрывно связанный с наследственной территорией. Израиль никогда не полагался на автохтонность (племенное устройство) и аборигенство (туземность), на которых основывались другие народы древности»[452].

Неудивительно, что после публикации этой резкой брошюры Герцль окончательно разочаровался в раввинах Западной и Центральной Европы как реформистских, так и традиционных. Он уже знал, что ему нечего искать и в Соединенных Штатах. Однозначное утверждение раввина Исаака Мейера Вайза (Isaak Mayer Wise), основателя Центральной конференции американских раввинов (The Central Conference of American Rabbis)[453], объявившего сионизм лжемессианством и Америку — а не Палестину — настоящим убежищем для евреев, сделало невозможной какую-либо поддержку сионистской инициативы со стороны молодой, быстро крепнущей еврейской общины Нового Света[454].

Начиная с этого момента Герцль возлагал свои надежды исключительно на восточноевропейских раввинов, духовных руководителей огромного населения, говорившего на идиш. Действительно, немногочисленные традиционные евреи, принявшие в 1897 году участие в историческом съезде молодого национального движения, члены будущей религиозной организации «Мизрахи», прибыли в основном из Российской империи. В то время как в Британии, Франции, Германии или Соединенных Штатах раввины уже говорили и писали на национальных языках своих государств, раввины Востока все еще пользовались в повседневной жизни почти исключительно собственным языком — идишем; некоторые из них даже писали на нем или на «святом языке» — иврите. Переход на русский или польский язык только начинался; вдобавок он сталкивался с активным сопротивлением раввинского истеблишмента.