Кто и как изобрел Страну Израиля

Как известно, положение евреев в Восточной и Западной Европе, прежде всего в демографическом и культурном планах, было совершенно различным. Миллионы «восточных» евреев все еще жили в отдельных кварталах и местечках в почти полной изоляции от своих соседей; в отличие от «западных» евреев, это огромное население располагало собственной народной культурой, своеобразной и чрезвычайно активной. Поэтому процессы секуляризации и политизации шли здесь по-другому — в значительной степени внутри особой еврейской культуры, а не вне ее, как в других местах. Партии, газеты, литература организовывались, развивались и завоевывали публику на языке идиш. Поскольку евреи не были гражданами империи, но лишь ее подданными, как и все остальные жители царской России, локальный нееврейский национализм в их среде практически не развивался. Если вдобавок принять во внимание усиление именно в этих регионах резкой юдофобии, легко понять, почему сионизм завоевал там определенную популярность и добился первых успехов.

Первые, ничтожные по масштабам, еще не имевшие национальных амбиций и оберегавшие религиозный образ жизни попытки колонизации Палестины, предпринятые в 80-х годах XIX века, пользовались определенной симпатией среди части традиционного раввинского истеблишмента. Раввины более всего опасались секулярной социалистической радикализации, распространявшейся среди говорившей на идиш молодежи. Эмиграция в Святую землю членов организации «Хов’вей Цион», часть которых оставалась религиозной, представлялась поначалу явлением, не слишком угрожающим иудейским религиозным рамкам, хотя, следует отметить, особого энтузиазма она не вызывала. Первые известия о создании политической сионистской организации поначалу также никого особенно не испугали. Можно было надеяться, что культивирование тоски по святому Сиону поможет спасти хотя бы основу иудейской веры от острых когтей секулярной модернизации.

Однако очень скоро выдающиеся раввины обнаружили, что дружеские жесты сионистов в их адрес носят исключительно инструментальный характер[455]. Религия надеялась использовать зарождающийся национализм в своих интересах. Она обнаружила, что у сионизма очень сходные интересы, но совершенно противоположные цели. Герцль и его соратники обхаживали традиционных лидеров, хорошо зная, сколь огромно их влияние на еврейские массы. Сионисты хотели обратить их в национальную веру, вовсе не имея в виду сохранение враждебной современности и уже в силу этого антинациональной религии.

В период между Первым сионистским конгрессом, проведенном в 1897 году, и 1900 годом, когда прошел Четвертый конгресс, крупнейшие раввины Восточной Европы дружно выступили против плана превратить Святую землю в родину, где соберутся все евреи, с тем чтобы создать там «еврейское на вид» государство. После многих лет жестокой борьбы между хасидскими раввинами и раввинами, выступавшими против хасидизма[456], их объединила враждебность к сионизму, против которого они выступили единым фронтом. Вот перечень антисионистских раввинских знаменитостей: Исраэль Меир Коэн (Kagan) из Радина (Радунь), известный всему еврейскому миру под литературным псевдонимом «Хафец Хаим», Йехуда Арье Лейб Альтер, «адмор»[457] (иными словами — глава) Гурского хасидского двора, известный под псевдонимом «Сфат Эмет», Хаим а-Леви Соловейчик из Брест-Литовска[458], Ицхак Яаков Рабинович, прозванный «Ицеле из Паневежиса», Элиэзер Гордон из литовского города Тельшяй (Тельз), Элияху Хаим Майзель (Maizel) из Лодзи, Давид Фридман из Карлин-Пинска, Хаим Озер Гродзинский из Вильно, Йосеф Розин из Двинска (в Латвии), прозванный «Рогачевским гаоном», Шалом Дов-Бер Шнеерсон, «адмор» из Любавичей[459]. Этот список далеко не полон. Все эти и многие другие раввины выступили, каждый в свой черед, на защиту Торы против тех, кто — справедливо, с их точки зрения — представлялся ее могильщиками[460].

Это была самая верхушка элиты восточноевропейского еврейства. Это были его величайшие лидеры, руководившие большими общинами на территории Российской империи. Это были самые блестящие талмудисты и интерпретаторы Торы своего времени; при помощи традиционных инструментов они больше, чем кто-либо другой, влияли на формирование духовного и эмоционального облика сотен тысяч верующих. Эта элита куда эффективнее, чем «Бунд», социалисты и либералы, вместе взятые, сдерживала распространение сионизма и предотвращала его превращение в ведущую общественную силу восточноевропейского еврейства. Выдающиеся раввины не разрешали сионистским активистам выступать в синагогах и в ешивах, читать сионистские материалы. Какое бы то ни было политическое сотрудничество с сионистами также было строго запрещено.