Кто я?

Это подкусил Валей. Это да, коньяками мы не избалованы. Некоторые, не будем показывать пальцем, вовсе попробовали впервые. Это я о себе. Постепенно развязались языки. Уже говорить пытаются все сразу, не слушая собеседника. Слышу, друг мой Левенко пытается охладить пыл молодого, которого потянуло на высокие материи. Доказывает, ни больше ни меньше, что Ленин Владимир Ильич был трусом. Вот те на. Оказывается где-то на философии они обсуждали случай произошедший с вождем мирового пролетариата, когда попала его машина в руки эсеров – террористов, имевших к тому времени уже большие претензии к нему. В машине ехали Ленин с Крупской, еще какой-то деятель и водитель. Машина с охраной отстала. Ленин, как говорится, не вступая в спор, приказал всем выполнить требования налетчиков: отдать документы и наличные деньги. После чего они были с миром отпущены.

«Струсил! – горячился Юра. – А у всех были револьверы, надо было отстреливаться.-

– Да зачем?! –пытался его урезонить Левенко. – Какой смысл?-

– А всем показал бы пример.

– А ведь и правда, – встрял я – Вождь революции, а сам забоялся каких-то бандитов.

– Да ни кого он не боялся, а просто не было смысла рисковать жизнью. – Тут подключился и Вуколов – Кому пример-то показать должен был? – А нам хотя бы! – Кто- то уже хохотал, кто-то сердился. Наконец, нашли приемлемый выход. – С ними же Крупская была. Не могли они рисковать жизнью женщины! – Это да. – Ну, за это надо бы выпить. – Предложил, не участвовавший в «дискуссии» Валей. Как всегда насмешливо, что взять с пацанов. Разливается напиток, выпивается дружно. Ни кого уговаривать не нужно.

Философия нами изучалась на протяжение всего-то одного семестра. Учебник философии представляет собой том толще «Войны и мира», наполненный загадочными для нас терминами. Преподаватель, милая старушка, понимая, что освоить предмет, да еще и в такие сжатые сроки, нам не по силам, превратила занятия в посиделки, где рассказывает нам интересные исторические анекдоты. Иногда спрашивает наше мнение по некоторым темам. «Скажите, как вы думаете, заменит ли компьютер живого человека?» – Мы дружно высказываемся в том смысле, что конечно нет. Машина, мол машиной и останется. К полному ее удовольствию. Она щедра на четверки и даже пятерки.

Исторический и диалектический материализм, однако, изучаются куда более подробно. Все мы, разумеется, убежденные атеисты и искушенные марксисты. Религии разные считаем мифами безграмотных людей, опиумом для народа. Попов обманщиками, наживающимися на невежестве старух. Смерть, окончательная, без всякой там загробной жизни, нас не страшит. Умер, как уснул и всё.

Появилась гитара. Вуколов запел: Анна- МАрия, я стою давно. Анна – МАрия раствори свое окно. Я смотрю в твое окно неотрывно нежным взглядом. Раствори-ж ты мне его – будем мы с тобою рядом. – Мы в благодушно – расслабленном настроении, подтягиваем не стройно.

Через не большое время у нас появляются гости: лучший друг мой Жаткин, Андрей Зыков и Андрюха Смирнов – все из нашей группы. Откуда – то появилась бутылка водки, затем еще одна. «Где вы их берете? – Места знать надо». – смеются гости.

Народ галдит. Володя не выпускает из рук гитару. «А ты опять сегодня не пришла. А я так ждал, надеялся и верил, что зазвонят опять колокола. И ты войдешь в распахнутые двери». Кто- то подпевает. Рядом завязалась очередная дискуссия.

« Я тебе точно говорю, самая настоящая война. Там в Афгане погибли уже десятки тысяч.

– Не заливай. Откуда тебе знать? Сказано же ограниченный контингент.

– Ага ограниченный!

– А что мы там делаем? Что забыли?!

– У Брежнева спроси.

– Что не понятного. На нашей границе америкосы пытались устроить очередную военную базу.

– Да ты откуда знаешь?

– От верблюда.

–У них по всей границе базы. Теперь что по всем нашим границам воевать будем что ли?!

«Шел в боях израненный сорок первый год, – заводит наш гитарист. – У деревни Крюково погибает взвод. Все патроны кончились, нету и гранат. И в живых осталось только семеро молодых солдат». – подпеваем все.

– У меня отец воевал в сорок первом году. – похвалился я.

–Как отец? Дед ты хотел сказать. – Это подключился Андрей Зыков.

– Да нет, отец. Деда убили еще в первую мировую. Где- то в Галиции.

– Да ну?!

– Правда, правда, – подтверждает Володя Левенко. – У него родители старые. Поскрёбышек». -

Вдруг, со стуком распахнулась дверь и Юрка нарисовался в проеме. Рот до ушей, в руках сковордка с дымящейся картошкой.

– Юра, откуда такая роскошь?!

– Девчонки из 117-ой угостили!

– Как это?

– Просто попросил вежливо, они и растаяли.

– Ну да. Если вежливо, то конечно. Братан, а не спер ли ты её с плиты?

– Нет! Вы что? Ешьте смело.

– Ну, под картошечку, поехали. Вуколов, что замолчал?

– Дайте хоть прожевать-то.

–Для меня нет тебя прекрасней, но ловлю я твой взгляд напрасно. Как виденье неуловима, каждый день ты проходишь мимо.