Кто я?

Как – то раз заехал к нам на буровую ночью пьяный ненец, и лезет наверх к ротору; я в ту пору работал еще пом.буром. Бурила командует: «Уведите его в баню, пусть проспится». Вот берем мы его с Сашей Депаняном под белые ручки и, где уговорами, где волоком, доставляем в баню. «Во, смотри – тепло, вода есть, если пить захочешь; ложись, спи». Не успели подняться на верх, а он уж следом прется. Заходит, ложится пузом на мокрый, грязный ротор, заглядывает в скважину: смотрит долго, пытаясь рассмотреть видимо где там дно; вопрошает: «Зачем моя земля вертишь?– Бурила начинает материться, – уведите вы его отсюда. Не даст работать. Вахта скоро кончится. Что мастеру буду докладывать». И мы прем его обратно в баню, и так несколько раз, пока не угомонился. Тундру его родную испоганили мы, конечно, сильно: изорвали гусеницами тяжелой техники, залили соляркой и нефтью, понакидали разного хлама. Долго убираться кому – то придется.

Отпуск

В отпуск отправлялись мы один раз в два года, зато на все лето. Летели самолетом (АН-24, ЯК-40 ) до Тюмени через Салехард. (Сале, Тале, Таль и Село – слова однокоренные). В Тюмени иной раз ночевали у тети Сюни (Вассы, Васюни), старой нашей хозяйки, у которой снимали квартиру еще студентами. Затем какое-то время жили в Омутинке, затем ехали в Баево, где столько долгих дней ждали нас мои родители. Время в отпуске летит быстро. Надо было помочь тем – сем. Затем рыбалка с бредешком на Кулунде, ягоды – грибы. Опять же пьянка по случаю приездов, отъездов, праздников, дней рождения ит.д., куда без нее. «Вот и лето прошло будто и не бывало». И мы повторяем путь в обратном порядке – Омутинка, Тюмень, Салехард, Мыс Каменный. Ну, вот мы и дома. Встретины с друзьями, работа – жизнь возвращалась в привычную колею.

Несчастье

Пришла зима, на Губе окреп лед. Колонна АТСов и УРАЛов пошла бить зимник. Да случилась беда. Колонна шла по неокрепшему льду над пропастью глубиной от 20-ти до 50-ти метров. Попали на тонкий лед, запорошенный снегом. Первая ГАЗушка с начальником колонны благополучно проскочила, а шедший следом АТС ушел под лед, за ним сходу второй; и только после этого машины колонны встали, поднялась тревога. Вынырнул помнится только один человек, а трое, или даже четверо, погибли. Конечно, следствие, то да сё, почему нарушены такие-то и такие-то инструкции. В общем, кто виноват и что делать. Затаскали начальника колонны, задергали. А дома говорят жена пилила постоянно: погубил мол людей. Ну, он забрался на чердак дома своего и застрелился из охотничьего ружья. После этого все успокоились. Всех собак на погибших свешали, и виноватых искать перестали…

Работа

Работа наша шла своим чередом. Придумали умные люди вместо дизелей ставить на буровые вертолетные турбины. Вот это дело не то, что авантюра с газоконденсатом. Турбина – двигатель мощный, приемистый; прет инструмент из скважины мягко и плавно без рывков и надсады – красота. В течение 2-3 месяцев переучили нескольких дизелистов на турбинистов и дело пошло. Вместо привозного диз.топлива дармовой газ из соседних скважин. Буровые переименовали. Была, скажем УРАЛМАШ- 125 -5Д ( пять дизелей стало быть), а стала УРАЛМАШ -125-ГТП (газотурбинный привод!)

Как – то раз при переброске с одной точки на другую нас – человек 10 забыли. А вернее не могли долго вывезти из-за погоды или из-за нехватки вертолетов. И торчали мы на старой опустевшей площадке недели две. Кончилось курево, кончился хлеб, питаемся одной свиной тушенкой. Как вы думаете, ежели есть разогретую на сковороде тушенку на завтрак, обед и ужин, через сколько времени она вам надоест. Долго потом я на нее смотреть даже не мог. Лежали целыми днями, разговаривали ни о чем, играли в шешь-бэшь(нарды), вырезали из дерева игрушки. Я сделал Буратино, сидящего на листе кувшинки, с золотым ключиком в руках; в последствии Леночка называла его «майчиком – Баятинчиком». Друг мой Эдик Адигамов рассказывал про родную Киргизию.

При рождении отец дал ему прекрасное имя Ильнур, в переводе луч света. Но все представители малых народов подсознательно испытывают чувство неполноценности; глупо конечно, но это так. Комплекс этот часто является одной из причин агрессивности, проявлений национализма и т.д. Желание самоутвердиться, повысить свой статус – чувство естественное, свойственное любому человеку, в любом коллективе, от двора до государства. Так вот, руководствуясь подсознательным этим чувством, Эдик, достигнув совершеннолетия, потребовал вписать в свой новенький паспорт не какой-то там Ильнур, а «русское» имя Эдуард. Был он смесью татар, киргизов и еще кого-то, так что с моей точки зрения вполне мог именоваться русским. А ежели не хотел, так мог чинно писаться татарином, а это уже не малый народ.

От нечего делать пытался он научить меня нескольким киргизским фразам . Запомнил я только «шерпе бэр-инь» – спички дай-ка, и «Джелдошь кыргыздар» – дорогие товарищи киргизский народ (это у них в Бишкеке радио начинало работу с такого приветствия.) Друг был хороший, пытались даже дружить семьями. Где он теперь?