Кто я?

Слушали «пленочки» с записями Высоцкого, Челентано (Андрей Челентанов), Аллы конечно, «Японские гитары», «Чингизхан» и др.; местная романтика опять же.

Ямал – земля белым бела, в торосах терема.

Едва морошка зацвела, глядишь опять зима.

В семи шагах полярный круг, края его видны.

Ведь на Ямале даже юг на севере страны.

Но вот над белою пургой, у кромки стылых вод,

Мелькнул, как мельница в пургу, винтами вертолет.

И будто потеплело вдруг , но долго до весны,

Ведь на Ямале даже юг на севере страны.

В краю, что был не знаменит и к этому привык,

Уже нацелены в зенит ракеты буровых.

Куда ему без наших рук, мы так ему нужны,

Ведь на Ямале даже юг на севере страны.

Поясню, полярный круг проходит аккурат по основанию полуострова, так что весь он оказывается в заполярье. Города – же северные оказываются по отношению к нему на юге, по ту сторону пресловутого этого круга. Есть анекдот.

Ненца спрашивают: «Ну, рассказывай, как отпуск провел, куда ездил отдыхать? – Он отвечает – Да, на юг ездил. Салехард был, Лабытнанги был. -

Да вот еще песня, любимая мною в ту пору. Это моя переделка песни, придуманной где – на юге. Там были слова – «Стоит в пустыне словно часовой», я же стал петь – «Стоит над тундрой словно часовой», вот и все дела.

Стоит над тундрой словно часовой,

Под снегом, под дождем и на ветру,

Скелет огромный вышки буровой.

И ни кого на сотню миль вокруг.

И мы под вышкой словно мураши.

И УЩеэРом пахнет комбинзон (УЩР – хим.реагент такой, добавляется в буровой глинистый раствор.)

Ты мне сюда, любимая, пиши.

Опять уходят трубы сквозь карбон, КАРБОН!

Твое письмо доставит вертолет,

Иначе к нам ни как не попадешь.

Здесь ни олень ни трактор не пройдет, (в оригинале был верблюд)

Где бурят землю семь небритых рожь.

Ты ждешь меня, а может и не ждешь,

Ведь трудно ждать так много долгих дней.

Любовь здесь превратится в медный грош,

А может запылать еще сильней, СИЛЬНЕЙ!

Фонтаном брызнет нефть из под земли.

От радости сожмет до боли грудь.

А что искали парни то нашли .

А завтра снова в неизвестный путь.

Наконец нас забрали с этой площадки. Мы уже немного одичали, изголодались – кидались к незнакомым людям, просили закурить.

Кстати , вы же не знаете, что я с рождения был «поэт». В то время я родил такие стихи.

Эх, дороги, дороги, нет дорогам конца.

Рельсы, плиты бетонки, взлетная полоса.

Век движенья двадцатый, нет покоя ни где.

Грустный и бородатый думаю о тебе.(Одно время я действительно носил бороду; оказалась она на поверку пегой, трехцветной.)

Люди, куда вы все едете ?

Я хоть к жене родной.

Грустная шутка эта значит долой покой.

Значит, что все торопятся, едут плывут, летят.

Значит, дороги не кончатся, не повернут назад.

Будем мы встречам рады,

Будем прощаясь грустить.

Будем всю жизнь по веку

Двадцатому колесить.

О двадцать первом тогда не думалось. Вернее казался он далеким, как в небе звездочка, и невозможно прекрасным. Прикиньте сколько мною было прочитано фантастики о далеком будущем, 21-м веке. ( Будь он не ладен.)

Друг мой лучший Сергей Жаткин достал где – то тоненькую, потрепанную книжечку «Евангелие от Матфея». Я прочитал с интересом. Показалось мне сразу, что все написанное правда. Ну, нельзя такое выдумать, будь автор хоть семи пядей во лбу. Но я же убежденный атеист. Обговорили проблему с Сергеем. Не пришли ни к чему. Интересно конечно. Вроде бы Бог получается есть. Но с точки зрения науки – глупость, поповское вранье. Однако с тех пор я стал задумываться над вечными вопросами, в чем смысл жизни, кто мы, зачем вся эта канитель и пр. Всерьез заняться этими проблемами не было ни какой возможности. И времени не было и литературы соответствующей тоже. Вокруг все безбожники, за исключением стареньких старушек. И в партию я подумывал вступить. В общем решение было отложено на неопределенное время.

Обсуждали мы и фильм «Воспоминание о будущем». Но тут было полное единомыслие: конечно же мы в бескрайней вселенной не одни. Есть другие цивилизации. Некоторые отстают от нас в развитии, другие ушли далеко вперед. «Факты», приведенные в фильме – легенды догонов, каменные фигурки самолетов, изображения космонавтов, полигональная кладка без раствора, рисунки пустыни Наска – казались бесспорными. Сам фильм цветной, широкоэкранный; голос диктора, музыкальное сопровождение, всё имело сильное действие.