Кто ищет, тот всегда найдёт. Роман

          - Что же вы до сих пор молчали? – по-свойски делаю ей заслуженный выговор. – Заладили со своими дайками, а о главном ни гу-гу.

          Она улыбается, прощая мою несведущую горячность.

          - Не очень-то радуйтесь, - льёт мне за шиворот ушат холодной воды. – Установлена обратная зависимость между объёмом колчеданной минерализации и продуктивным оруденением. К тому же последнее, как правило, относится к сравнительно бедным промышленным месторождениям жильного типа.

          А мне и такое ухватить не терпится, не зря же толкуют: лиха беда – начало, может здесь и найдётся начало тропочки к моему месторождению на Ленинскую.

          - Давайте всё же проверим, - выпрашиваю, и готов встать на колени, даже на больное, - как эти зоны действуют на магнитное поле. Ну что вам стоит?

          Она устало откинулась на спинку стула, оглянулась на давно посеревшее окно, предложила, не особенно настаивая:

          - Может, завтра? Поздно уже.

          - Да вы что? – заверещал я как капризный пацан, которому перед самым сном дали красивую игрушку. – Куда нам спешить?

          Мне – точно некуда, и ей – тоже: не надо было тянуть с приятной новостью.

          - Живот подтянуло, - жалуется, морщась, а там и подтягивать нечего – давно к позвоночнику прирос.

          - Неужели, - стыжу старшую, да ещё партсекретаршу, - прихоти живота для вас дороже богатств недр, которые мы найдём народу? Посмотрим пару-тройку зон и разбежимся, - иду на компромисс, себе не веря.

          Она тяжело вздохнула, довольная, что в кои-то времена оказалась кому-то так сильно нужна, вышла из-за стола, включила свет и снова уселась, готовая к продолжению вымучивания природы непонятных аномалий, не внушающих ни малейшего доверия, поскольку их нельзя пощупать, да и сами геофизики напоминают не умеющих плавать, брошенных в мутную воду интерпретации.

          Настаивая, я надеялся на лучшее. Ну, не на месторождение, конечно, сразу, но хотя бы на внятные аномалии от богатых рудных тел, а получилось, как она и предрекала чёрным глазом – шиворот-навыворот. Аномалии то есть, то нет, то над рудным телом, то рядом, и амплитуды нераженькие, не скажешь сходу: ага, попалась – хвать, а там – дайка. Даже зло разобрало: не мог, что ли, этот вредоносный пирротин отложиться, где надо. Зря согласился смотреть сегодня: теперь буду всю ночь маяться в размышлениях. А вот над мощными зонами с вкрапленной пирротиновой минерализацией аномалии хоть куда, но почему-то вниз тормашками – отрицательные. Совсем бардак!

          Как-то вяло, без интереса, без охотничьего азарта посмотрели поле над большими и неровными выходами габбро-диабазов на фланге рудного поля скарнового месторождения в контакте с известняками. Удалось кое-как проследить скрытые контакты интрузива, и на том спасибо. Слабое магнитное поле над ним явно свидетельствовало о размагничивающих вторичных процессах, с чем и согласились оба, изнеможённые и довольные, что пытка кончилась и следователям больше ничего не извлечь из показаний подозреваемых.

          За окном совсем темно – глянцевая темь. С грохотом, хозяином, ввалился дед Банзай.

          - Здравия желаю! – глазами юркими нас обшаривает с ног до головы, старается понять: застукал или приважилось? – Не помешал? У вас не шуры-муры?

          - Какие там шуры-муры! – жалуюсь верному помощнику и соратнику. – Мозги мне только крутит. – А оно так и есть.

          Дед понятливо подмигнул, заблестев замаслившимися глазёнками, авторитетно посоветовал:

          - А ты упрись – и на штык! – рассмешив Алевтину как попавшуюся девчонку, обрадованную тем, что ещё может кому-то закрутить мозги. – Некогда мне с вами валандаться, - отрезал дед, не одобрив нашей радости, - пойду, обсмотрю объект.

          А мы почему-то не торопились восвояси, не торопились оборвать диорит-пирротиновые ниточки, выжидая чужой инициативы.

          - Ого! – воскликнула Алевтина. – Уже девять. Пора. Хозяйка, наверное, разволновалась в неведении. – Наша секретарша снимала комнату.

          - Я ещё помурыжусь, - уступаю инициативу, не зная, как разойтись. По-хорошему такой творческий вечер надо бы как-то отметить. Но где? Но разница в возрасте? Но её антиженский вид? К нам, пацанам, что ли, пригласить? Не пойдёт, ей, старшей, неудобно. К себе молодого точно не позовёт, ещё неудобнее. Приходится разбегаться не солоно хлебавши, хотя сегодня, несмотря на весь её непривлекательный пресный вид, она мне нравилась, нравилась не как женщина, а как человек. Наверное, потому, что я – закоренелый эгоист. Так и с Марьей. Использовал… девушку и прости-прощай. Гадко! А как по-другому, когда в отношения вмешиваются приличия-неприличия.

          Ну, почему неприлично сделать симпатичному тебе человеку приятное без оглядки и прилично – отказать в этом? Разве прилично оценивать своё отношение к человеку не тем, чего он стоит, а выдуманными прилипчивыми приличиями? И ничего не поделаешь. Общество, а скорее – толпа, диктует правила поведения индивидууму, какого бы он интеллекта и какой свободы ни был, и пусть только попробует не подчиниться. Съедят и его, и визави, съедят … с этим самым и не поморщатся. Поэтому пусть Алевтина уходит одна, а я останусь, как будто заработался, так приличнее.