Кто ходит в гости по ночам (СИ)

— Убить? — спросил верховный дознаватель.

— Подождем, — выдохнул я. — Может быть, ещё что поведает.

— Взять под стражу всю семью? — Генерал Лирия нагнала меня на пути в кабинет.

— Да, — кивнул я.

— Казнить?

— Да.

— Но, князь! — вмешалась Карина, Старший Советник, преградив мне путь. — Мы не можем казнить всю семью благородного происхождения без суда и следствия!

— Следствие мы провели. — Обошёл её и направился дальше. — Покушение и убийство членов княжеской семьи карается смертью. Суд нам не нужен.

— Быть может, не все виноваты! — Карина протиснулась в мой кабинет и закрыла за собой дверь. — Всё, что у нас есть, — это слова предателя. Может, он врёт!

— Ты была там. — Присел я на диван. — Ты тоже чувствовала, что он не врал.

— Он назвал лишь имя семьи. И ни одного личного.

— Кого конкретно ты выгораживаешь? — устремил я на неё пристальный взгляд, и моё подозрение оправдалось.

— Антуанетта невиновна.

— Кто это?

— Та, что не дала тебе выпить яд.

Я посмотрел на неё, не зная, что сказать. То, что она спасла меня, — ещё не доказательство непричастности к заговору.

— Моя семья служит твоей верой и правдой поколение за поколением... — начала было она, но я перебил с горькой усмешкой:

— Как и семья Антуанетты.

— Она бы не смогла. — Карина закрыла глаза. — Она влюблена в тебя и никогда не поступила бы так.

— А ты влюблена в неё, — озвучил я и так очевидное. — Вы любовницы?

— Она только твоя.

— Тогда неудивительно, что её так много в моей жизни. — Вздохнул. — Хорошо. — Решил все же прислушаться к Карине, мать ценила её советы. — Всю семью под стражей доставить во дворец. Будет тебе и суд, и следствие.

Среди суккубов рождается очень мало мальчиков. Соотношение — один на десяток тысяч. И далеко не каждый доживает до репродуктивного возраста. Родиться в благородной семье — это великая удача. Такого мальчика выхаживают, воспитывают правителем. Потому что каждый мужчина-аристократ имеет немалый шанс стать князем. Кроме этого, когда сын благородной дамы входит в возраст, позволяющий иметь своих детей, старшая мать такой семьи может изъявить желание править, вызвав действующую княгиню на поединок.

Карина оказалась права. Далеко не все члены семьи были в курсе заговора. Брат Антуанетты вырос, а её мать не стала бороться за власть честно. Она решила устранить конкуренцию и потом уже занять трон. И её план сработал бы, если бы не Антуанетта. Только тогда я запомнил её имя.

Казнив всех, причастных к смерти моих матери и сестры, я устранил и конкурента в лице брата Антуанетты. Это была уже чистая месть, поскольку его убили на глазах матери, а он ничего не знал и не был виновен. Это стало первым и последним моим проступком в отношении своего народа. Преступлением, с которым я теперь должен жить. Народные массы немного пошумели, негодуя, как я посмел убить мужчину-суккуба, хоть и предателя, но быстро успокоились — смерть любимой княгини возмущала их больше.

Стала ли жизнь Антуанетты после этого похожа на сказку о любви принцессы и принца? Жестокое «нет». Она была прикована за шею в моей спальне цепями.

— Я казнил твою мать, твоего брата и трех твоих сестёр. Так жететю и её двух дочерей, — говорил я ей, смотря сверху вниз. — Можешь меня ненавидеть.

Антуанетта сидела на коленях у моих ног и горько рыдала. После лежала и рыдала. Я морил её голодом и жаждой. Дразнил, принимая в своей спальне поклонниц, кувыркаясь с ними, зная, что магический ошейник Антуанетты не даст ей кормиться. И давился злобой, когда встречал все тот же наполненный любовью и преданностью взгляд.

Какой момент стал переломным, я не уловил. Но однажды из раздумий меня выдернуло движение её побледневшего от голода крыла. Оно было сухим и похожим на пожелтевший лист бумаги. Тело её посерело и стало тонким. А сама она была похожа на умирающее дерево. Я разглядывал её и размышлял, не слишком ли все это? Кого казню я сейчас и зачем? В чем её вина, за что я так жесток к ней? А когда наши взгляды встретились, понял, что из всей её семьи наибольшую рану нанесла мне именно она. Прямо в тот момент. Своими глазами. Потому что её полный ненависти и голода взгляд острым лезвием резанул мою душу. Я так привык к обожанию и любви, что даже представить не мог, что может быть иначе. Я хотел этого. И я это получил.

Мы думаем, что, добившись желаемого, обретем счастье. Но так бывает далеко не всегда. И чтобы горько не обмануться, прежде чем желать, стоит задать себе вопрос, на самом деле это именно то, чего я хочу?