Кто хоронит мертвецов

Но Себастьян просто звонко поцеловал её в напудренную и нарумяненную щеку и сказал:

— Спасибо, тетушка. Приятного вам визита к леди Джерси.

Глава 54

Городские колокольни пробили четыре, когда Себастьян увидел, как сэр Гален Найтли сунул под мышку трость с серебряным набалдашником и остановился, чтобы купить газету у одного из разносчиков на Сент-Джеймс-стрит. Темная яростная буря надвигалась на город, воздух был тяжелым от запаха надвигающегося дождя.

— Пройдемте со мной немного, сэр Гален, — сказал Себастьян, делая шаг вперед, когда баронет повернулся ко входу в «Уайтс».

Морщинки вокруг глаз Найтли углубились: баронет едва не поморщился от предложения изменить столь привычный ему распорядок дня.

— Вообще-то… я как раз шел в читальный зал, — ответил он, с тоской глядя на величественный фасад своего клуба.

— Я знаю и глубоко сожалею о своем вмешательстве. Но хотелось бы услышать ваше мнение о том, что мне только что рассказали, и, честно говоря, я бы предпочел не повторять это там, где нас могут подслушать.

Найтли поколебался, потом пожал плечами.

— Как пожелаете.

Они спустились с холма к высоким, покрытым сажей кирпичным стенам Сент-Джеймсского дворца и улице Мэлл[54] за ним. В бурлящем подбрюшье облаков сверкнула молния, и воздух наполнился темными, кружащимися стаями птиц, прилетевших на ночлег.

— Сегодня днем у меня состоялся интересный разговор с владельцем кофейни, которую часто посещал доктор Дуглас Стерлинг. Он сказал, что Стерлинг весь прошлый год провел на Ямайке и вернулся только несколько недель назад.

— Правда? — воскликнул Найтли. — Я и понятия не имел, что это было так недавно.

Себастьян изучал жесткий профиль пожилого мужчины.

— Я думаю, что знаю, почему он и Стенли Престон были убиты.

Найтли искоса взглянул на него.

— Знаете? И почему же?

— Все это восходит к обману, совершенному около сорока лет назад.

— Сорок лет? — Найтли издал ломкий, вымученный смешок. — Вы же это не серьезно?

— Боюсь, что да. Видите ли, сорок с лишним лет назад некий баронет из Хартфордшира отправил своего молодого, чрезмерно расточительного наследника к дяде по материнской линии на Ямайку. Идея состояла в том, чтобы избавить наследника от влияния его веселых приятелей, которые, по общему мнению, представляли собой довольно сомнительную компанию. Только все пошло не совсем по плану.

— По плану редко когда что идёт, — заметил Найтли, размахивая своей тростью взад и вперед.

— Верно, — согласился Себастьян. — Похоже, вскоре после прибытия на Ямайку наш юный наследник немного порезвился и в итоге был вынужден жениться на забеременевшей дочери местного землевладельца. К несчастью, молодой человек едва дожил до того момента, когда его сын сделал первые шаги: вместе с новобрачной они умерли от желтой лихорадки.

— Да, боюсь, что Желтый Джек уже давно стал страшным бичом в жарких американских колониях. Но… какой смысл в этой истории?

— Смысл есть. Видите ли, смерть отца означала, что осиротевший младенец стал новым наследником старого баронета. Дедушка хотел, чтобы ребенок рос в Англии, и дядя в конце концов согласился привезти его с собой.

Найтли, не отрывая взгляда от раскачиваемых ветром деревьев в парке за дворцом, крепко сжал челюсти и ничего не сказал.

— Вместе с родителями ребенок потерял и кормилицу, — продолжил Себастьян, соединяя то, что узнал от Джубы, с тем, что ему рассказала герцогиня Клейборн, — и его стала нянчить одна из рабынь дяди — бледнокожая квартеронка по имени Кэлли, чей ребенок умер во время той же эпидемии. Кэлли была, по общему мнению, красивой женщиной, настолько красивой, что дядя, по слухам, сделал её своей любовницей. Когда дядя с ребенком отплыли в Англию, Кэлли поехала с ними.

Найтли поджал губы так, что щеки втянулись, его взгляд был неотрывно устремлен вперед.

— Вот тут-то и начинается самое интересное. Перед смертью Дуглас Стерлинг сказал Стэнли Престону, что, по его мнению, настоящий наследник баронета в действительности умер во время эпидемии вместе с матерью и отцом. А ребенок, привезенный в Англию, на самом деле был сыном рабыни Кэлли и его дяди.

— Это ложь! — Ноздри баронета раздулись от волнения, а кулаки сжались на рукоятке трости. Найтли резко выпрямился и повернулся лицом к Себастьяну. — Вы меня слышите? Все это ложь.

Гром гремел долго и зловеще близко, пока Себастьян изучал застывшее, сердитое лицо старика.