Кто — кого?

Трудно сказать, как бы звучал созданный таким методом концерт для пианолы с оркестром на тему «Основы математической логики» или как бы выглядел узор «Чижик-пыжик». Но во всяком случае их действительно с полным основанием можно было бы назвать «конкретной музыкой» и «абстрактным узором». Неосуществима эта мысль только потому, что у ткацкого станка, пианолы и монотипа разное число исполнительных органов — крючков, клавишей, литер.

Запас сведений, заключенный в перфорированной ленте, касается только числа и выбора тех исполнительных органов, которые должны быть приведены в действие в данный момент. Эти сведения говорят о том, сколько и каких нитей надо поднять в данном такте работы машины, сколько и какие клавиши должны быть нажаты, сколько и какие упоры следует выдвинуть.

Но ведь других сведений и не надо, чтобы та или иная из этих машин работала совершенно исправно!

Металлорежущий станок обычно действует одним инструментом. У него нет десятков клавишей, сотен литер и тысяч нитей. Что в этом случае должно быть «записано» на перфоленте, перфокартах, на любом другом носителе программы? И на этот вопрос уже был дан ответ.

Размеры и конфигурацию любого изделия можно с исчерпывающей полнотой описать числами. Значит, на ленте нужно записать числа, только числа, а станок построить так, чтобы он мог эти числа преобразовать в необходимые движения инструмента и обрабатываемого изделия.

В этом состоит идея, положенная в основу любой машины с цифровым управлением. Около двадцати лет назад многие инженеры, ученые и изобретатели в Советском Союзе, США, Англии начали приближаться к ее практическому осуществлению. С разных сторон, не сговариваясь, порой не подозревая о параллельно ведущихся работах, они шли к одной цели, руководствуясь одними и теми же путеводными нитями и соображениями.

Этому не следует удивляться. В области технического прогресса подобные случаи совсем не редкость.

Кто сказал «а»?

Новая идея почти всегда назревает исподволь. Она еще не реализована, подчас даже еще не сформулирована точно. Но приходит, наконец, момент, когда ее техническое воплощение оказывается подготовленным. Тогда наступает «прорыв». В один прекрасный день оказывается, что над развитием этой идеи работают уже в течение длительного времени, что самые различные исследования, опыты и конструктивные разработки были нацелены на одно и то же, что многие люди разным образом выражали примерно одни и те же мысли и различными техническими средствами решали одну и ту же задачу.

А спустя больший или меньший промежуток времени над развитием и реализацией этой идеи в виде машин, приборов, инструментов, процессов уже работают во всем мире и создаются целые новые отрасли промышленности.

И подчас даже трудно бывает выяснить, кому принадлежит приоритет, кто первый сказал «а». Эту мысль подтверждает бесчисленное множество примеров.

В 1807 году вверх по реке Делавэр отправился пароход «Клермон». Его построил американец Роберт Фултон, имя которого знакомо каждому как создателя первого парохода. И вместе с тем далеко не каждый знает, что в течение двадцати лет, предшествовавших рейсу «Клермона», в ряде стран многими изобретателями были построены и испытаны 30 разных пароходов.

У вас дома, наверное, есть швейная машина. Обыденный предмет домашнего обихода, который вы подчас не замечаете. А она многое могла бы рассказать о себе.

Бедный портной, француз Бартоломео Тимонье, в 1830 году построил первую в мире действующую швейную машину. Она была изготовлена почти целиком из дерева и, конечно, нисколько не напоминала ту, которой мы теперь пользуемся. Но она шила! С ее помощью малоопытная швея легко обгоняла нескольких опытных мастериц.

Спустя десять лет около 80 таких машин шили форму для французских солдат. А спустя еще год парижские швеи, подобно лионским ткачам, боявшиеся, что машины отнимут у них последний кусок хлеба, разгромили мастерскую, сожгли машины и чуть не убили изобретателя.

Тимонье так и не оправился от этого удара и, сделав еще несколько неудачных попыток построить новые образцы своей машины, умер в нищете и забвении.

В 1832 году, то есть немногим позже Тимонье и, конечно, совершенно независимо от него, американский механик Хант изобрел машину, которая шила двумя нитками и иглой, имеющей ушко около острия. Эти элементы сохранились во всех современных швейных машинах.

Но Хант и не подумал взять патент на свое изобретение, а когда пятнадцать лет спустя, наконец, решил это сделать, оказалось, что он опоздал. Уже многие десятки изобретателей строили и усовершенствовали швейные машины, самых различных типов и конструкций, и их патенты перекрывали изобретение Ханта.

И наконец, в один и тот же день, 12 августа 1851 года, были выданы еще два патента. Один из них — изобретателю и дельцу И. Зингеру, а второй — трем американским изобретателям, объединившим свои заявки. Через некоторое время производство швейных машин составило в мировом масштабе новую и большую отрасль промышленности.