Кто кого предал

На следующее утро, когда в городе ввели комендантский час, сразу притихли все. Начали опять доставать партийные билеты и вступать в партию по-новой… Нам только нужен был приказ, и мы навели бы там шикарный порядок, а Ландсбергис бежал бы в США. Когда во время путча танки пошли по Москве, так воспрянул народ, если б вы видели: наконец-то будет порядок! Всем же надоела эта трескотня. Именно с Литвы начался развал Советского Союза. Но разве революцию делают дрожащими руками, как ГКЧП? Надо было Ельцина арестовать и судить, как государственного преступника, и все было бы нормально. И СССР до сих пор был бы! Не было бы сегодня олигархов и растранжиривания российских богатств. На колени Россия встала, на колени перед американцами…

«Проезжайте, пожалуйста!»

— Как разворачивались события в период между 13 января 1991 года и августовским путчем?

— Телевидение транслировало нормальные передачи, мы разоблачали, кто такой Ландсбергис и кто «Саюдис». Люди стали осознавать потихоньку, что им дала советская власть, понимать, на какие деньги строились дома, заводы, дороги. Одурманенные были, но начали прозревать, примыкать к нашей компартии. Мы собирали митинги по 80 — 100 тысяч человек. Вся власть была в наших руках. А Ельцин у нас ее отнял.

— Как скоро в Литве включился механизм репрессий?

— Сразу, мгновенно. Еще за день до этого звоню в Москву своему другу Вячеславу Наместникову, он возглавлял ДОСААФ, и радостно сообщаю, как Вильнюс воспринимает события ГКЧП. Говорю: «Молодцы ребята, Язов — молодец, что ввел танки!» А притихший генерал на том конце трубки и говорит: «Подожди, Ельцин еще не арестован». Вместо него арестовали ГКЧП. Все провалилось… Язов, боевой офицер, фронтовик — сколько раз он в атаку на фронте поднимал мужиков, до командира пехотного батальона дослужился в годы войны, — я не верю, что он струсил. Это явная недоработка органов безопасности. Да надо было просто Ельцина за хобот взять, зачинщиков из американских фондов арестовать — и все, Советский Союз бы оставался на месте!

После ареста ГКЧП американский ставленник Ландсбергис позвонил Ельцину и попросил вернуть телевидение и все остальные объекты, которые были в наших руках. Ельцин тут же отдал приказ вернуть телевидение, Дом печати, здание ДОСААФ и прочее, а также упразднил вильнюсский ОМОН. Это развязало руки боевикам Ландсбергиса. Они сразу окружили здание ЦК Компартии Литвы на платформе КПСС, началось преследование сотрудников и их аресты. Не избежала этого и моя семья. Спустя несколько дней рано утром на мою квартиру с обыском пришла полиция. В то время там находились наши малолетние дочери и теща. Перерыли всю квартиру, перетрясли даже ящики с детскими игрушками. Искали улики моей причастности к организации государственного переворота. Но ничего не нашли, только сильно перепугали дочерей и довели до инфаркта мою тещу, участницу Великой Отечественной войны.

— Как вы покидали Вильнюс?

— Когда боевики окружили ЦК Компартии Литвы, Бурокявичюса, Ермалавичюса и бюро ЦК вывезли в «Северный городок». А я сразу уехал к своей племяннице. Приезжаю и говорю: плохи дела, мы проиграли, нас предали… У Науджюнаса в гараже ЦК стояла «Волга», здание захватили, и он ее потерял. А у меня на заднем дворе остался новенький «жигуленок». Прихожу туда на — следующий день, выскакивает сержант и говорит: «Товарищ полковник, через час будут боевики, быстрее уезжайте!» Я сел в машину, позвонил жене, сказал взять китель и документы, и мы поехали в Калининград к ее отцу. Переждали там первое время. Через некоторое время еду на машине в Ригу. Торможу на заправке, становлюсь в очередь, ко мне подходит какой-то «саюдист» и кричит: «Что ты здесь делаешь, оккупант, приехал за нашим бензином…» Я ему и говорю: «Он не твой, это российский бензин, вот когда будешь свободным, тогда и покупай бензин у России».

Надо было начинать жизнь с чистого листа. Когда я еще служил в армии и переезжал с места на место, солдаты и офицеры давали мне свои адреса и говорили: заходи в гости, будем рады. Думаю: дай-ка посмотрю в блокноте, кто у меня есть в Витебской области? Ага, живет в Бешенковичах один такой старший лейтенант, был командиром саперного взвода в Афганистане. Встречаемся, обнимаемся, он говорит — мой друг, председатель колхоза, только что построил три новых дома. Приезжаем, рассказываем ситуацию, тот говорит — все, полковник, беру тебя в колхоз, занимай квартиру.