Кто они такие

Через пару дней два мясных фургона заезжают за квартал Пучка, оттуда высыпает куча окороков и срезает все кусты и цветы перед зданием. Они находят там ствол и немного хавки, но цветы с кустами никто не восстанавливает.

Потом я зависаю на хате у Пучка, и нам слышно, как на улице какой-то брателла говорит, я те, блядь, говорил, ты долбоебка, и плачет какая-то цыпа. Пучок открывает дверь, и мы видим, как молодой хрен бьет наотмашь девчонку. Она говорит сквозь слезы, зачем ты так? Он говорит, я тебе, блядь, говорил, и фигачит ее по лицу, так что она отлетает головой о бетонную стену, и тогда он такой, о черт, ты в порядке? Она ревет еще сильнее. Он говорит, заткнись, чувак, и снова бьет ее наотмашь по лицу. Пучок говорит, старик, не надо этих разборок у меня во дворе, чего тут устроил? Брателла говорит, не лезь, блядь, ко мне, старик. Пучок уставился на брателлу, и тот отвел взгляд, птушта у Пучка такая зверская рожа, что кажется, сейчас он уроет тебя, хотя, когда узнаешь его, понимаешь, что у него реально доброе сердце.

Несмотря на то что здесь кругом столько грязи, все, что на самом деле хочет Пучок, это кадрить девок, чеканить рэп, снимать клипы, перешивать шмотки и запускать свой вертолет на пульте управления. Пучок смотрит на брателлу, который прижимает девчонку к стене, всасывает воздух, бормочет, зачем вот так, словно сам себе, и говорит, уйди с моего двора, ганста. Этот тип берет девчонку за руку и уходит с ней в сторону Комплекса. Мы заходим обратно и садимся играть в «Соулкалибур».

Скажу честно, мне было жаль эту девчонку, но вот какое дело: если вмешаешься в чьи-то терки, как если бы мы наехали на этого хрена и отмудохали его, а девчонке сказали идти домой – забудь этого мудака, он чмошник и все такое, – это тут же породит очередной раздор. Чувак вернулся бы и попытался что-то доказать. А это не просто какой-то мелкий мудак – я видел его в Комплексе, как он толкал дурь торчкам, как они в любое время звонили ему на мобилу, и он встречался с ними в квартале Пучка, потому что здесь тебя не видит камера в центре Комплекса. Пучок мог бы приложить этого хрена, но что дальше? Он бы вернулся со всей своей братвой, а ведь он теперь знает, где живет Пучок, знает, где мы все тусуемся, так что… То есть я как будто осуждал эту девчонку, из-за которой начался этот срач на пороге у Пучка, что никому из нас не нравилось, но нам также не хотелось встревать в чужие разборки. Такое уже случалось: чувак уделывает малолеток, которые не могут справиться с ним один на один, но потом они возвращаются и обстреливают его хату, выпускают всю обойму во входную дверь или вообще наливают бензин в почтовый ящик и поджигают, пока ты спишь, или типа того. Такое случилось с одним брателлой по имени Джей-Ди, которого я знал. Он вскрыл лицо одному чуваку самурайским мечом, потому что чувак со своими корешами пытался вломиться на частную тусу, которую Джей-Ди устроил у себя на хате, – пара ребят и девчонок балдели и слушали музон, чисто для души. Джей-Ди решил показать, кто тут главный. Он открыл дверь, которую пытался высадить тот хрен, и рассек ему лицо самурайским мечом. Через несколько дней Джей-Ди вернулся домой после смены на складе ИКЕА и увидел, что дома больше нет – все сгорело. Просто черная пещера, вылизанная огнем, и кругом пожарные и полиция. Так что все серьезно, лучше не суйся. Если тебя не касается, не встревай, говорит Мэйзи, потому что понимает, чем это чревато.

Позже тем вечером мы все сидим в свободной комнате ближе ко входу, ничейной теперь, поскольку Жермен съехал после рейда. В комнате ничего, кроме свернутого ковра на полу, и все мы – я, Мэйзи, Слай, Типок, Кай и Пучок – лежим, облокотившись на него, курим косяки и несем пургу.

Пучок говорит, слушьте, а знаете, как ловят кошек в Гане? И давай смеяться, как он умеет, так что смех наполняет всю комнату и всех заражает, и ты сам начинаешь смеяться еще раньше, чем услышишь что-то смешное.

Кошки там, братушки, это просто бродячие кошки, их там тьма-тьмущая, говорит Пучок. Так что делает местная братва, ага, берет тухлую рыбу и такую здоровую трубу, ну, бытовую, типа, как для вытяжки, и кладет туда эту рыбу с одного конца, и ждет, пока бездомная кошка залезет за ней с другого конца. Братва уже корчится со смеху, богом клянусь, так Пучок рассказывать умеет. Как только кошка залезла, они – хоп – и ставят трубу на попа, и кошка летит на дно, и всё, сидит там с тухлой рыбой на земле и вылезти не может, птушта труба вся гладкая и кривая.

Слай смеется, затягиваясь амнезией, и заходится в кашле.

Старик, это еще не конец, говорит Пучок. Затем братва приносит клетку, и они опускают трубу, и ставят клетку к тому концу, где кошка, а кошке уже лишь бы выбраться, и она забегает в клетку – и хлоп – клетку закрывают. И тогда кошку готовят.

У меня болит бок, и я прижимаю ребра ладонью, чуя, как от смеха трещат кости.