Кто они такие

Иногда я просыпаюсь в безмолвии ночи и понимаю, что жду той самой, с кем всегда был связан, но еще не встретил, и то, что я никак ее не встречу, наполняет меня внезапной тоской. Я отгоняю тоску, выкурив косяк, и снова засыпаю, а когда просыпаюсь с утренним стояком, думаю об ограблении. Такие дела.

Мы прождали часа два, а этот брателла так и не показался из будки. У меня урчит в животе, а Мэйзи говорит, мне нужен завтрак. Готти сплевывает через перила, говорит, где, блядь, этот брателла. Мэйзи складывает и раскладывает свою бандану, а Готти говорит, теперь он уже не придет, слишком поздно, магаз уже должен открыться, а они не носят лавэ в банк, когда он открыт. Это бесит, но адреналин уже давно улегся, и нам хочется есть, так что мы идем назад. Мэйзи зевает и говорит, устал я, а я ему, братан, ты ж не так давно проснулся, что ты хочешь сказать? Но я и сам это чувствую, меня ужасно вымотало это пустое ожидание.

Мы идем в магаз в Комплексе, и я покупаю банку энергетика «Черный виноград». Мэйзи берет газировку «Рибена» и пакетик «Скиттлс». Затем мы заходим в кофейню по соседству, покупаем куриные котлеты и идем на хату к Пучку.

Готти никак не успокоится, словно его мозг работает вхолостую, и втыкает в свою мобилу. Мэйзи с Пучком садятся играть по очереди в «ГТА: Сан-Андреас», просто бегают и стреляют в людей, взрывают коней, набирают как можно больше звезд, пока их не убивают или арестовывают, и тогда передают джойстик другому. Я курю последний косяк. Комнату заполняет пустота дня, подбираясь к нам.

Хотите, идемте со мной за дурью, говорит Готти, и мы с Мэйзи встаем и идем за ним с хаты. Я говорю, я тоже хочу затариться, и Готти говорит, ага, все будет, братан, я знаю одного типа в Крэйк-корте, он ждет нас. И мы идем в этот квартал. Готти набирает код, и мы заходим в подъезд.

Когда мы поднимаемся на второй этаж, я вижу, как Готти нагоняет двух белых торчков, один из них с бутылкой «Белой молнии». Ничего не говоря, Готти подскакивает к ним и бьет одного по затылку. Я вынимаю свое перышко и полосую другого торчка по башке. Перо отскакивает от кости, и он такой, ааа, что я сделал? И падает на колени, схватившись за башку, словно ищет что-то на ступеньках. Готти бьет другого торчка в табло и кричит, ты не достал мне денег, а? Я подскакиваю к этому торчку и полосую сзади по шее. Течет кровь, и торчок такой, ааа, какого хуя, и прижимает к шее обе руки, а потом заваливается вбок, на стену, чуть не падая. Открывается дверь, выглядывает пожилой африканец в очках и говорит, что происходит, а мы ему, ничего, босс. Он смотрит на двух торчков, как на мусор под ногами, и закрывает дверь. Мы идем наверх, и Мэйзи говорит, вах, Снупз полоснул брателлу как нефига делать, а Готти смеется и говорит, этот фуфел задолжал мне за три хавки, наверно, думал, я его больше не увижу или типа того, и смеется в своей манере, АХАХАХА, а затем стучит в одну дверь.

Когда мы спускаемся, торчков уже нет. Остались только следы крови. Я замечаю, что перо у меня сломалось. Когда я полоснул того брателлу по башке, лезвие отскочило от кости, и пластиковая рукоятка треснула. Я показываю Мэйзи, типа, глянь, я сломал перо о башку этого хрена, и Мэйзи такой, не заливай, дай-ка гляну. Я такой, знаешь, брат, это было мое любимое перышко. Мэйзи говорит, большой облом, Снупз, не думаю, что в магазе есть еще такие, и мы возвращаемся на хату к Пучку и шмалим.

Позже мы в комнате Мэйзи, только что поели. Пахнет курятиной с приправами и шмалью. Я пишу смс Тайне. Меня с ней познакомил Таз, когда я занимался музыкой. Она тоже участвовала в спевках, такая четкая пацанка, вечно в трениках и пидорках, но при этом красотка. Я впервые положил на нее глаз, когда получил от нее смс, типа, придешь ко мне рэп писать? Я пришел к ней на хату, и она была в трениках, но без пидорки. Волосы черные и длинные, как у японской ведьмы, кожа кремово-желтая, а глаза – я отметил – такие нежные и блестящие, как конопляное масло. Ей девятнадцать, но выглядит моложе – такая кроха. У нее годовалый сын, но батя его какой-то понторез, который слился. Я зашел к ней вечером, когда она уложила сына спать. Мы успели написать лирику на пару граймовых мотивов и стали ебаться на диване, без резинки. С тех пор я то и дело к ней подкатываю. Она то и дело не против. Знаешь, как это бывает.

Я пишу Тайне: хочиш оттянуца?

Она мне: буду вечирам чисов фшесть или типатаво сына мама взила наночь так шо мож остаца.

Я ей: а падрушка найдеца для маиво кориша?

Она: магу пазвать а он ваще какой?

И я ей описываю Готти и уточняю, что он крутой, и она пишет, пацталом пазаву сваю девачку на вечир x.

Я говорю, йо, Готти, я еду на ночь к одной крошке, в Харлсден, она говорит, у нее для тебя подружка, ты со мной? И он говорит, само собой, братан, я в деле. Мы говорим Мэйзи, покеда, и сваливаем.