Кто подставил кролика Роджера

Жаль, что у меня не было месяца, чтобы по-хорошему обдумать ее предложение. И еще хотелось бы иметь свои источники в руководстве, которые снабжали бы меня внутренней информацией. А также склад ума как у Макиавелли, и я согласился бы снять Джессику Рэббит с крючка за ее же деньги. Но больше всего мне хотелось, чтобы у меня было немного льда, потому что теплый бурбон больше раздражает, чем радует.

– Ваша просьба звучит довольно странно, мисси. Хотите, чтобы я доказал, что вы не убивали, верно? Тогда ваше обращение ко мне равноценно признанию в том, что вы виновны по всем пунктам обвинения и убили Роджера именно так, как считает Кливер.

Она сдала назад быстрее, чем велосипедист, несущийся к смытому рекой мосту.

– Да, вы правы. Именно это я и хотела сказать. Я хочу, чтобы вы доказали мою невиновность. Просто не так выразилась. Выясните, пожалуйста, кто на самом деле убил Роджера.

– Если я возьмусь за ваше дело, вы будете оказывать мне любую помощь? И расскажете как на духу, какова ваша роль в этом деле?

Ее голова подпрыгнула вверх и вниз, как поплавок с леской, на который крепко насажена рыба-ангел.

– Хорошо. Начнем с вашего алиби. Правда, что весь вечер вы провели одна, в кино и на прогулке?

Если бы она не подавляла свои мысленные шарики, воздух над ее головой был бы наполнен видениями вращающихся шестеренок. Я мог представить, как картонная карточка вываливается из крошечной щели в дальнем конце. Ты высокая и великолепная, весишь сто пятнадцать фунтов, все заглядываются на тебя, и, если не хочешь в тюрьму, у тебя нет другого выбора, кроме как рассказать этому мерзкому человеку, что на самом деле произошло в ту роковую ночь.

– Я ходила в кино. И это правда. Но затем не пошла гулять, а поехала прямо домой. И добралась туда по крайней мере за час до смерти Рокко.

– Значит, когда произошло убийство, вы находились в доме?

Она прикурила новую сигарету от окурка, как это делает любая обычная девушка в любой обычной забегаловке с музыкальным автоматом, в любой обычный вечер, за исключением того, что Джессика превращала это простое действие в нечто необычное, экзотическое и захватывающее: так бывает, когда наблюдаешь за движениями ювелира, ограняющего бриллиант, или оружейника, гравирующего сталь. Она соблазнительно обхватила губами кончик фильтра и ритмично посасывала, заставляя сигарету темнеть и светиться, темнеть и светиться в ритме, обозначающем искушение в ее личном коде соблазнения.

– Да, и не только находилась в доме. Я видела убийцу.

Я вдруг почувствовал себя одной из тех молочных бутылок, которые люди сбивают софтбольными мячами на местной ярмарке. Только ты принимаешь хорошую, прочную, вертикальную позу, как кто-то опускается на два бита и сбивает тебя с ног.

– И кто же этот убийца?

Изящный наклон ее головы стал бы отличной темой для докторской диссертации ученицы школы очарования.

– Я думала, вы уже догадались.

– Освежите мою память.

– Разумеется, это был Роджер.

Ну конечно разумеется! Если бы это был кто-то другой, это дело перестало бы быть делом и превратилось бы в утиный суп, и боже упаси, чтобы Эдди Вэлианту когда-нибудь преподнесли раскрытое дело на блюдечке с голубой каемочкой.

– Расскажите, что вы видели.

Она подробно изложила свою историю ровным, отстраненным голосом, словно он звучал за кадром:

– Я находилась у себя в спальне – расчесывала волосы, эта процедура требует сделать двести движений щеткой, – когда услышала выстрел. Выбежав в коридор, я бросилась на площадку лестницы. Оттуда хорошо виден кабинет Рокко, который находится этажом ниже. Дверь кабинета открылась, и я увидела Роджера, выскочившего с дымящимся пистолетом в лапе.

– Он вас видел?

– Нет. Он слишком торопился уйти. Выскочил прямо через парадный вход и направился к тротуару.

– Все еще с пистолетом в лапе?

– Все еще с пистолетом в лапе.

– Кто-нибудь вышел за ним?

– Нет. – Она подошла к окну и вдохнула немного свободной серой фланели, которая в этом городе заменяет свежий воздух. – Я вошла в кабинет и увидела, что произошло. Роджер насмерть застрелил Рокко. Я немедленно вернулась в спальню, оделась, села в машину и поехала к Роджеру.

– Зачем? Почему просто не позвонили в полицию?

Взглядом, которым она посмотрела на меня, можно было бы забить мне в лоб гвозди.

– Я собиралась шантажировать Роджера тем, что видела.

– Зачем? Что у кролика было такого очень нужного вам?

Она села на край стола, наклонилась ко мне и прошептала самый страшный секрет недели:

– Его чайник, естественно. Я хотела забрать его чайник.

– Почему же не забрали, когда жили вместе? Он отдал бы вам все что угодно, а тем более старый чайник.

Она снова села на стул. На этот раз, после тонны грязи, которую она притащила в мой кабинет, у меня не возникло желания смахнуть пыль.

– Я не знала о его ценности, пока не ушла от кролика. А потом не могла попросить, потому что боялась, что он пообещает отдать его мне, только если я вернусь.

– И вы бы на это никогда не согласились?

– Даже ради чайника. Я уже говорила вам. Этот кролик – неудачник.

К моей вечной чести, я пропустил ее замечание мимо ушей.